ы хотел со мной поговорить? - Да это все. - Тебе правда нужно это знать, или же тебе просто нужно чтобы я свалил из твоего дома, не маячил перед глазами и не портил тебе репутацию??- С вызовом спросил я, потому что знал, что именно это, истинная причина его разговора. - Давай без истерик Глеб, мама попросила, чтобы мы не ругались хотя бы сегодня! – Тихо, но со злобой произнес отчим. - А то что? Ты выгонишь меня из дома?- Уже повысив голос, спросил я.- Уверен ты только и ждешь повода. - Я могу, и когда-нибудь обязательно сделаю! -И ты правда думаешь, что после этого, она,- Я показал рукой на кухню, где сейчас мама складывала грязную посуду в посудомоечную машину,- Тебя простит? - Я смогу доказать что ты сам во всем виноват, и она будет со мной согласна, уж поверь!- тихо сказал отчим, чтобы не услышала мама. В его глазах сверкнул уже привычный огонек ярости. – Мое слово против твоего, что скажешь? Чьи слова перевесят? Он был прав. Я хоть и родной сын мамы, рожденный от ее в прошлом любимого мужа, не имел никаких прав в этом доме. Все, начина от стирки носков, и заканчивая судьбоносным решением какой фильм наша странная семейка будет смотреть в следующие выходные. Это сначала меня обижало, злило, но потом я привык к такой несправедливости и в итоге смирился. - Ты даже не боишься, что я могу ей рассказать о том, что я видел в той комнате?- Произнес я, уже зная ответ на свой вопрос. - Ты ведь знаешь наш уговор. Если скажешь, знаешь что с тобой после этого будет. Хочешь остаться невредимым и по прежнему с приличной репутацией, то лучше тебе бы молчать. - Прошептал Олег, повернулся и ушел к жене. Во мне все кипело. Мне казалось, что еще чуть-чуть и из меня выльется весь гнев, что я успел накопить. Этот уговор. Его пора расторгнуть. Но я еще не решил как. Я снова уселся на кресло, с которого я незаметно для себя соскочил, разговаривая с Олегом. И снова посмотрел на огонь. Пламя было гораздо выше чем обычно. Его язычки доставали до самого верха камина, и даже возможно уходили в дымоход. Он горел очень ярко и жарко. Но как бы мне не было горячо, я не собирался уходить. Возле огня я гораздо быстрее успокаиваюсь. Конечно, от ненависти к отчиму меня не избавит даже огонь, но чувство спокойствия и собственной удовлетворенности он подарить мог. Наш уговор с отчимом был мне противен. Он знает, как задеть меня за живое. Он либо поразительный психолог, либо психопат. Я склоняюсь ко второму варианту. Если я когда-нибудь, хоть одной живой душе, скажу кто он на самом деле, то шансов, что я останусь жив хотя бы в первые 3 часа, будут невероятно малы. Потому что я знаю его секрет. Однажды, года 3 назад, мне тогда было 13, когда дома никого не было, мама в магазине, Олег на работе, я случайно зашел к нему в кабинет. Я о чем-то задумался и перепутал свою дверь с его. Хотя если подумать, так просто, смотря на наши двери, их просто невозможно перепутать. Дверь его кабинета толстая и деревянная - сделанная из красного дерева, а моя, обычная белая, еще с детства разрисованная фломастерами, которую, как я не просил, мне так и не поменяли. В свой кабинет он никому не позволял заходить. Мама однажды хотела прибраться у него в кабинете, но отчим встал в дверях и не пустил ее, сказав: - В эту комнату могу входить только я, там моя работа,- И потом, обращаясь лично ко мне, хотя я молча стоял рядом держась за мамину ногу, сказал – и прошу не совать свой нос, куда не следует! Но я, по воле случая туда попал. И был ошеломлен, оказавшись в нем! Там не было нормального для кабинета стола, или крутящегося мягкого стула, который всегда сопутствует типичному кабинету. Но тут была только магнитная доска, на которой было очень много исписанных листов, и еще больше фотографий. И одно слово в центре, написанное синим маркером: Черномор А также там был нарисован какой-то неизвестный знак. Также, там находилась, какая-то капсула, в которой был костюм металлического цвета, судя по всему полностью облегающий тело. Но зачем он Олегу? Как только я подошел к доске, чтобы посмотреть, что за фотографии на ней и что написано на листах, я понял одно. Мой отчим самый настоящий психопат. На доске было несколько десятков фотографий убийств, и, что меня больше всего удивило, стихийных бедствий. Вот здесь фотография смерча Катрина в Америке, и здесь же рядом статья из газеты на эту тему. А тут наводнение на дальнем востоке России, и также рядом статья. Я хотел посмотреть больше, но не успел, тут зашел отчим. Как я мог не услышать то, как открывается входная дверь, как заходит Олег и тем более как он открывает дверь в комнату? - Ну что, понравилось? – Сказал тогда отчим железным голосом. – Если ты скажешь об этом хоть кому то, знай, ты сам виноват. До тех пор я не понимал, за что он так меня не любит. С самого первого дня, как он увидел меня, он меня возненавидел. Но когда он застал меня в своем кабинете, тут уже появилась причина для ненависти. Я последний раз взглянул на огонь, который к этому времени утих, горя с прежней ленивостью, и пошел к себе в комнату. Поднимаясь по лестнице, я обратил внимание на то, что лежит в горшке с цветами, подойдя, я заметил обрывки какой-то фотографии, и решил взять их собой, попробовать собрать их вместе. Поднявшись к себе, я сложил все части как пазл, у меня на это ушло чуть больше 10 минут. Закончив, передо мной лежала фотография красивой девушки, летящей с моста, датированная вчерашним днем.