- В порядке эксперимента мы заменили главный реактор Элеи. То, что вы сейчас видите, - первый реактор, работающий на псионической энергии. Первый - но не единственный. Когда успех Элеи стал очевиден, мы многократно нарастили добычу кристаллов души и начали внедрять их в энергетику везде, от столицы до окраин. И поначалу все было прекрасно: первые полтора десятка лет стали временем небывалого расцвета Магистрата Валор. Рост экономики бил все исторические рекорды, благосостояние стало нормой даже в глубокой провинции. Когда мы открыли технологию, позволявшую избранным продлевать жизнь на столетия, казалось, что золотой век будет бесконечным. Кого тогда волновали поползшие вверх показатели преступности? Кратно участившиеся убийства, совершенные, на первый взгляд, без всякого мотива? Мы не замечали. Когда не замечать стало невозможно, мы игнорировали. Думали, что это цена, которую не жаль уплатить. А потом наступил три тысячи сотый год… Вам ничего не скажет ни эта дата, ни даже система летоисчисления. Ваша цивилизация в ту пору еще в космос не вышла… Ну а наша - встретила первые дни своего заката.
Поезд с гулом несся по путям, все наращивая скорость и кренясь из стороны в сторону, - время не пощадило его стабилизаторы. Пассажиры изменились, их стало меньше. Место женщины занял парень в простой темной мантии. Он сидел сгорбившись, обхватив себя руками и нервно озираясь по сторонам. До слуха доносились неразборчивые шепотки - ни слова не разобрать, но что-то хорошее не обсуждают такими напряженными голосами.
- Мы больше не справлялись с тем, во что превратились наши города и станции. Где каждый человек…
Глаза у парня были совершенно больные - неподвижные, как стекло. Красные от лопнувших капилляров. Его рука тряслась, когда он запустил ее в складки мантии и сжал рукоять ножа.
- От камней пытались избавиться. В конечном итоге это удалось… На большинстве территорий. Но мы потеряли слишком многое. Магистрат стал тенью себя. Колонии были потеряны, станции - брошены… Элея - старательно забыта.
“Элея помнит. Помнит все. Помнит каждого. Они здесь. Навсегда”.
Рядом с Тораем парень кромсал лицо женщине. Молоденькая девушка, крича, билась головой об стекло. Встретившись взглядом с Райнером, Джесс поняла, что он тоже это видит.
- Тот мятеж… - протянул он задумчиво. - Он начался ни с того ни с сего, прабабка рассказывала. Вот оно в чем дело было…
Торай кивнул:
- Кровавые мятежи без цели и смысла. Мы прошли через это в те годы, и я снова наблюдал это на Элее, ставшей “Фронтиром”. У Империи не было шансов понять, что происходит, хотя, следует отдать им должное, они забили тревогу раньше нас. Камни души ненасытны и вечно голодны. Они не злы сами по себе, ни в коем случае - но они, как морская губка, впитывают питательные вещества без разбору. Не их вина, что злоба, ненависть и страх им слаще всего.
“Голод. Уходят силы. Элея пустеет. Элея тоскует”.
- Тоскует? - тихо повторила Джесс. - Что тебе нужно?
В тот же момент на Джесс обрушились сотни голосов. Первый писк младенца и последний вздох умирающего, счастливый смех и горестный вопль, щебет молодых подруг и бормотание безумца зазвучали в один момент, едва не оглушив ее.
“Жизнь…”
- Вы тоже слышите ее? - Торай улыбнулся, тронув Джесс за руку. - Элея поразительна, правда? Она сохранила в себе столько душ, что обрела подобие самосознания. Не стоит прислушиваться к ней слишком часто. Я дал вам таблетки не просто так. Ими мой народ спасался от от зова камней.
- А чего ей не хватает-то? - встряла Зайнаб. Она казалась невозмутимой, но ее взгляд беспокойно метался по сторонам, портя ей всю игру. - На “Фронтире” дохрена людей.
- Жилая часть “Фронтира” - пристройка, - сказал Торай, не скрывая презрения. - Ее энергосеть слабо связана с Элеей. Ей трудно сюда дотянуться. Впрочем, ваши власти старательно облегчают ей задачу. Чем меньше у них финансирования, тем привлекательнее им кажутся огромные энергетические резервы Элеи. Глупцы не задумываются, откуда они взялись. Еще немного, и вы увидите первые всплески насилия на своих жилых палубах, а энергии на Элее станет больше прежнего. Немного подождать осталось…
На губах Торая заиграла похожая на оскал улыбка, которую он, словно опомнившись, поспешил спрятать. За время поездки его лицо трижды становилось старческим, а затем - юным, но сейчас Джесс, не удержавшись, отсела подальше - на миг ей показалось, что перед ней сидит древняя мумия с ввалившимся носом и высохшими глазами.