Что, интересно, случилось с хозяйкой? Никто в здравом уме не оставил бы такие вещи. И она не оставит: бегло осмотрев одежду на полу и в платяном шкафу, Джесс сложила самую новую и ухоженную в рюкзак. Она не могла сказать, на какой планете и в каком году это было модно, но неизбалованные жительницы Фронтира с радостью купят любую красивую вещь, не похожую на однотипное синтетическое тряпье со станционных фабрик. В рюкзак также отправились печатные книги (можно было достать только по заказу, естественно, за бешеные деньги), украшения и энергокоины. Из любопытства глянув сроки годности на баночке крема (премиального, если в те годы “Йоналла” ценилась так же, как сейчас), Джесс с сожалением положила ее обратно: безнадежно испорчено больше пятидесяти лет назад.
И все-таки что тут произошло? Кажется, хозяйка не забрала с собой вообще ничего. Вся квартира провоняла чем-то омерзительно гнилостным - наверное, испорченной едой, которую никто не озаботился убрать из холодильника. Постель была смята, на прикроватной тумбе стоял поднос с баночками и блистерами. Джесс запоздало напряглась: а если хозяйка была больна чем-то мерзким, а она тут копается в ее вещах? Бегло осмотрев этикетки на таблетках, Джесс облегченно выдохнула: всего лишь снотворное, транквилизаторы и средства от головной боли.
Джесс уже собиралась уходить, как ее внимание привлек металлический отблеск - что-то лежало в складках одеяла. Нащупав цепочку, Джесс потянула за нее и поднесла поближе к свету. Красные отблески заплясали на гранях кристалла - кажется, голубого, но при таком освещении сказать наверняка было трудно. Небольшой, примерно с подушечку пальца, в простенькой металлической оправе, он мог оказаться стекляшкой, которой лучшая цена - сотня за десяток, а мог - драгоценным камнем, стоящим больше, чем сама Джесс со всеми ее пожитками.
Надеясь на лучшее, но рассчитывая на худшее, Джесс провела еще несколько часов, раскручивая на запчасти бытовую технику и консоли. Когда она закончила, рюкзак и поясные сумки приятно тянули вниз, обещая хорошую прибыль. Кулон висел у нее на шее, надежно спрятанный под рабочей курткой.
В коридоре жилого блока ее внимание снова привлекла дверь в странную квартиру - точнее, консоль возле нее. Она… работала, в отличие от всех остальных. На экране светилось: “Джиллиет Гарнер. Статус: вне дома. Уведомления: арендная плата просрочена на два стандартных месяца; есть три непрочитанных сообщения”.
Джесс проморгалась. Что за хрень? Отсек работал на резервном питании, эта консоль точно должна быть обесточена, как и все остальные! Да она и была - иначе Джесс бы обратила внимание сразу…
Консоль погасла - точнее, была обесточена, будто бы не загоралась вовсе. Зато пространство вокруг словно ожило: со всех сторон зазвучали обрывки разговоров, совсем рядом послышался женский смех. Из динамиков под потолком полилась веселая музычка, под которую бодрый мужской голос предлагал купить газировку с новым вкусом. Менялся и сам коридор: потрепанная пластиковая отделка то на мгновение становилась новой и сияющей, то тускнела и покрывалась разводами, вспыхивали и снова гасли консоли и голографические экраны.
Выругавшись, Джесс задержала дыхание, зажмурилась и досчитала до десяти, после чего поднесла к лицу ингалятор с успокаивающей ароматической смесью. Музыка и голоса вскоре затихли. Открыв глаза, Джесс увидела ровно то, что должна была: безжизненный отсек, понемногу увядающий от старости и неухоженности.
Мороки, мать их. Джесс уже отвыкла от этой дряни за время, что не спускалась в глубины станции. Наверное, где-то рядом есть проход к древним палубам, тем, что были здесь задолго до Инициативы. Оттуда и фонило.
Мимо голографического экрана, транслирующего новости пятидесятилетней давности, Джесс прошла уже совершенно спокойно.
* * *
- Ты, похоже, таскаешь с собой батарейку. Большего не скажу. Черт разберет, что это за хреновина и откуда она взялась.
Дай Дренн - техник третьего разряда на полную ставку и оценщик на неофициальную, - на чьем мясистом бородатом лице досада читалась по-детски крупными буквами, положил кулон перед Джесс. За сегодня он был уже третьим оценщиком, который не смог понять, что же именно она вынесла из заброшенной квартиры. Надо отдать ему должное, старался рыжий здоровяк лучше прочих: не попытался обозвать кулон “стекляшкой”, как Рен, и, в отличие от Илики, не задрал цену втрое, едва поняв, что столкнулся с чем-то поинтереснее старой побрякушки. Будь речь о ком другом, Джесс сказала бы, что именно для этого нужны друзья, но Дай был таким честным со всеми - даже с теми, кого на дух не переносил. Прогорит он рано или поздно, как пить дать.