Алекс Руднев
Эльф или не эльф
Глава 1
Дворец эльфийского правителя, государство Лариния.
Этот день стал самым счастливым в истории правящей семьи Ларинии. Наконец-то на свет появился долгожданный ребёнок, наследник, которого ждали более десяти лет. Конечно, для эльфийского рода это было не таким уж большим сроком — нередко бывало, что подобного события ожидали и по сто лет, особенно если сравнивать с «презренными» людишками, которые, казалось, плодятся чуть ли не ежегодно. Вероятно, Создатель таким образом уравнивал баланс популяции людей и эльфов, ведь в противном случае долгоживущие эльфы давно бы заселили весь мир Энар.
Даже Великий лес в этот день звучал совершенно иначе. Самые чуткие из эльфов отмечали новые, яркие оттенки в его песне, едва уловимую вибрацию листвы и ветвей, будто сама природа приветствовала рождение наследника.
Элларинэль, мать новорождённого, счастливо сидела у колыбели малыша и с нежностью всматривалась в его лицо. На первый взгляд, ребёнок ничем не отличался от своих собратьев, но любящая мать всё же замечала в нём нечто особенное: непривычно тихое и спокойное поведение, глубоко осмысленный взгляд и, главное, удивительную магическую искру, пробуждавшуюся в его ауре уже сейчас. По всем канонам эльфийской природы такое могло проявиться не раньше пяти лет жизни, и тем более не на второй день после рождения.
Ларион, верховный правитель Ларинии и отец ребёнка, узнал о благое вести, находясь далеко от столицы, Анатера. Магический вестник прибыл в тот самый момент, когда его разум был погружён в хлопоты на границе эльфийских лесов и человеческих земель. Судьба, словно невидимый дирижёр, соединила два события почти в одно мгновение: рождение сына и известие о смерти лучшего друга правителя — Таренаэлла.
С детства Ларион, Таренаэл и Элларинэль были неразлучны. Несмотря на то, что любовь Элларинэль сразу обрела своё воплощение в Ларионе, Таренаэл никогда не чувствовал ревности. Их связывала крепкая дружба, ковавшаяся годами — от детских игр и совместных занятий воинскими и магическими искусствами до совместного правления эльфийским государством. Стоило Лариону взойти на трон, он первым указом сделал Таренаэлла главнокомандующим эльфийских войск. Прежний главнокомандующий и наставник обоих друзей, Нариэл, уже был в преклонном возрасте и с радостью ушёл на покой. Так же поступила и мать Лариона, уступив корону сыну; с того самого момента ничто не мешало ей и Нариэлу перестать скрывать чувства, которые зародились ещё тридцать лет назад, вскоре после смерти отца Лариона.
Однако смерть Таренаэлла была загадочной и лишённой всякой логики. По плану он с отрядом не должен был оказаться в той части эльфийской границы, где произошла трагедия. Всего неделю назад Таренаэлл отправился проверить, как продвигается строительство портового города на берегу реки Ола — путь туда занимал два дня верхом от столицы, причём находился город далеко на севере. Этот проект был жизненно важен для налаживания торговли с другими расами: Ларион верил, что мирные отношения с людьми и гномами необходимы, а взаимовыгодная торговля лучше всего способствует такому союзу. Главнокомандующий всецело разделял взгляды правителя и следовал им беспрекословно.
Второе, что сразу бросалось в глаза, — неестественность самого боя, точнее, бойни. На первый взгляд всё выглядело так, словно ночью на лагерь напали и безжалостно перерезали всех, как беспомощных котят. Однако поверить в такое было трудно: Главнокомандующий Таренаэлл считался одним из лучших воинов и магов эльфийского народа, а десять воинов, сопровождавших его, принадлежали к элитному отряду. К тому же не было обнаружено ни малейших следов магического воздействия.
Погребальное сожжение назначили на третий день после трагедии. Тела погибших привезли в столицу и поместили в «Дом скорби» — небольшое здание, расположенное почти в самом центре Анатера.
Как бы ни хотелось Лариону сразу по прибытии в столицу направиться в свои покои, чтобы увидеть жену и прижать к груди новорождённого сына, он понимал, что прежде всего обязан почтить память павших и поддержать их семьи. Весь день он объезжал близких погибших, выслушивал их горе, приносил соболезнования. Лишь к вечеру правитель наконец-то вернулся во дворец.
Войдя в покои, он обнял Элларинэль, которая кинулась ему навстречу, не сдерживая слёз. Погибший друг был ей словно брат, и боль утраты звучала во всём её облике. Подойдя к колыбели, Ларион склонился и бережно поцеловал спящего младенца в лоб.
— Милый, взгляни на сына магическим зрением, — тихо произнесла Элларинэль.