Часы можно было завести заново после этого глобального глюка, но Эльфа этого не сделала. Всё собиралась это сделать, но она такая занятая.
Но затем неразбериха усилилась.
Довольно быстро время распоясалось окончательно. День и ночь стали длиться столько, сколько им вздумается.
Например, световой день иногда растягивался на несколько суток, и после этого ночь могла продлиться всего несколько минут. Или, бывало, солнце стояло в зените целую неделю, тогда как луна заскакивала на небо только единожды – в обеденный перерыв во вторник. А бывало и так, что солнце делало свой полукруг, то справа налево, то слева направо, по-разному, и, не садясь, начинало идти обратно. Почему бы и нет, в самом деле?
Новые правила отдавали предпочтение светлому времени. Почему? Никто не знает.
Часть жителей отказались от часов, решив, что именно этого хочет Мир. Ну, вроде бы так будет правильно. Только представьте: фанатики – немаленькая часть созданий в Мире – и они не могут сказать, когда у них был последний отпуск и сколько лет их дочерям и сыновьям. Кому-то из них время подсказывали внутренние тик-таки, по привычке отмеряющие отрезки времени, но и тик-таки год от года ослабевали, а у новорожденных их никогда не было.
Наши героини, Нарцисса с Фивой, жили в относительно просвещённой части Королевства, не в столице, но в столице как раз всё хуже.
Эльфа даже работала, как и прежде; пусть тени уже не всегда ползли от одного края стены до другого. Их босс почему-то выкидывать часы не захотел.
В любом случае – какая разница? Мир ведь скоро погибнет.
Так к чему паниковать из-за таких, в сущности, мелочей, как неправильный ход времени?
Третье. Разница между дождём и просветлением
В споре проиграла Дракон.
– Ради чего? – повторила в очередной раз Эльфа.
Дракон метнула на неё прищуренный взгляд, недовольно пыхтя как... ну... дракон.
– Я не знаю, ясно? Ощущение. – Фива пожала плечами.
Было градусов тридцать. Жарковато, чтобы идти с рюкзаками.
– Было обидно, когда ты сказала, что «просто» – слово-паразит.
Дракон закатила глаза. А затем потёрла их от усталости.
Сколько бы времени ни прошло, мыться, во всяком случае, уже хотелось. Футболки прилипали к телу. Да и один и тот же пейзаж не настраивал на радостный лад.
– Хорошо, хорошо! Я хочу жить, – Дракон помедлила, – потому что знаю, каково это. Ты не поймёшь. – Дракон смутилась. Поэзия не для неё, но... – Ты не поймёшь, что значит видеть дождь как в первый раз.
– О, дождь я сейчас отлично пойму, тут ты ошибаешься.
Ненадолго воцарилось молчание. Они продолжали идти, делать шаг за шагом, снова и снова. Ноги ныли. Солнце светило, и девушки не помнили, когда оно садилось последний раз.
– Я думала, – добавила Нарцисса, – ты расскажешь про любовь во всём мире, про добро и просветление, и так далее, и тому подобное, а не про дождь. Я ожидала большего. Я ожидала интересного. – Она была разочарована и обижена, словно бы Дракон была обязана ответить потрясно, так, что Эльфа бы моментально преобразилась, всё поняла и ощутила себя счастливой, достигла просветления и вышла из колеса Сансары.
Фива смутилась сильнее, ощущая, что нарушает негласные правила, призывающие в этом мире к тоске и унынию. Она, как белая ворона, говорит сейчас, что...
– Это и есть про любовь во всём мире, добро и просветление. Только тебе этого не понять, ты – тупая.
По обе стороны от них расстилались поля. Пустые поля с выжженной травой. Последние несколько лет ночи наступали гораздо реже, чем следовало. И результаты были налицо. Ещё несколько лет и запасы еды кончатся повсюду.
– Нарцисса?
– Что?
– А ради чего такая тупица, как ты, задаёт этот вопрос?
Девушка пожала плечами, и её взгляд, превращавший глаза в чаши, наполненные грустью, напомнил Дракону об одном синем дне.
Дне, когда они познакомились.
Четвёртое. Они встретят [имя]