Второй голос – ласковый перезвон снежинок – говорил другое:
– Она тебе как сестра… – Звеньк! – Так помоги ей... немного поддержи, и Нарцисса найдёт свои собственные смыслы. Ведь в этом суть дружбы – подать другому руку в минуты нужды... – пропел ангельский голосок.
– У Нарциссы – года нужды! – Щщщщщ!
Или десятилетия? Не хотелось бы проверять.
Пейзаж тем временем не менялся. Он походил на набор лего, в котором осталось всего три кубика: серый – покинутое шоссе, жёлтый – выжженные поля, голубой – бесплодное небо.
А вот и нет! Вверху – мертворождённый ребёнок небес: круглое облако, разодранное посередине.
– Пустое облако, – думала Дракон. – Пустое, как это место на карте.
– Ты поддерживаешь её много лет, – снова подал голос номер один, созвучный шоссейной пыли. Щщщщщ! – Слишком много лет. Всему должен быть предел. Она тянет тебя назад и вниз, на дно. И всегда тянула. Ты сама это знаешь.
Дракон хмурилась, и атмосфера сгущалась. Становилась всё более фиолетовой. Дувшаяся Эльфа не замечала, как Фива взвешивает и оценивает их дружбу.
Прошло часа два прежде, чем решение было принято.
– Выбора нет, – прошипел первый голос. – Оставь её здесь. – Щщщщщ!
Второе. Синяя диснеевская принцесса
А теперь – радостное! Расскажу немного о кое-ком ещё.
Бабочка села кое-кому на нос, и смех кое-кого прозвенел до самых краёв леса.
Её стрекозиные крылья переливались на свету. Солнечные зайчики бегали по крыльям от основания до самых краешков играя в перегонки. Радуга скользила по прожилкам, блики танцевали, крылышки трепыхались и пели свирелью на ветру.
Кое-кто ещё сидела на камне посреди реки: она сама камень сюда притащила. По воздуху. Камень немного выглядывал из воды, и, когда кое-кто опускала ноги, коленки оставались сухими.
Волосы у неё были белые, но не молочные, как у Эльфы, а пепельные, с серостью. Они прикрывали уши и превратились в мочалку: хозяйка за ними не следила. В волосах запутались мелкие листья и обломки веток, и кусочки земли, и даже насекомые. Вши не завелись, а вот один паук нашел здесь своё пристанище. Несколько мушек уже погибли, и теперь их трупики привлекали не только паука, но и птиц, садившихся кое-кому прямо на голову, превращая её в диснеевскую принцессу.
Тело у неё было грациозное, точно у нимфы; а грудь – если это кому-то интересно – второго размера.
Правда, не только вот это вот всё отличало кое-кого от других.
Если бы она выбралась в город, даже призраки обратили бы на неё своё внимание: хоть им и пофиг на всё, но синяя кожа и три глаза – это слишком даже для них.
Счастье разливалось вокруг кое-кого точно растопленное масло из опрокинутой миски.
Короче говоря, меня от неё тошнило.
Третье. Нарцисса тряпка, а я огурчик
Дракон шла по шоссе. Одна. Сжав кулаки на лямках рюкзака, она шла быстро перебирая ногами. Всё напоминало ей об Эльфе. Включая лямки рюкзака. Ведь рюкзак без лямок – это Нарцисса.
Сердце болело и стонало. Фива не оглядывалась.
Её дыхание сбилось, она вспотела, – жарко и нервно. Иногда Дракон втягивала ноздрями воздух, как люди, которые вот-вот заплачут. Но в глазах слёз нет. Спроси её кто «тебе что, плохо?», она не признала бы даже собственного сбившегося дыхания: «Всё в порядке, не выдумывай, придурок». Или так:
– Со мной… хы-ы… всё в порядке… хы-ы, — так ответила бы она, вытирая уголки глаз.
Ведь она сильная и крутая, она совсем не похожа на Нарциссу… ну вот, снова вспомнила о Нарциссе. Снова образ её встал перед внутренним взором, и Фива схватилась за сердце, ощутив, как оно горит, сжала губы и сморщила лицо, мышцами помогая себе сдерживать натиск непрошенных слёз, ведь слёзы – удел слабаков, а она не слабак в отличие от Нарциссы... Нарцисса! Снова её образ.
– Прекрати, Фива! Крутые не размазывают сопли-слюни по лицу! – Сказала она сама себе.
Но ведь она только что бросила своего единственного друга, хы-ы...
Четвёртое. Метафизические тухлые яйца
Недалёкое прошлое.
Я открыла ключами дверь и зашла в разделяемую с родителями квартиру.
В квартире витала атмосфера застоя. Невидимый смрад. Метафизические тухлые яйца. Впрочем, кажется, это воняло от меня.
Я прижала к себе планшет, в котором писала. Планшет – это моя свобода, глоток свежего воздуха. Сейчас всё увиденное записано, но я не могу расстаться с планшетом, не могу перестать вспоминать, перечитывать, обдумывать, подбирать фразы лучше и точнее.
Я торопливо поздоровалась со своей семьёй и заползла в горячую ванну.