Не по-мужски это было.
Когда они вернулись в квартиру, то фея тут же сняла с себя ветровку и продолжила ходить топлес.
Она решила, что, если что, свалит всё на тот факт, что уж в квартире-то тепло, и она поэтому сняла ветровку, а не потому, что хочет, чтобы призрак на неё смотрел.
– А ты... ты как бы другой вид, получается, – промямлил мужчина.
Хотя Зиз не поняла, к чему это он, но расстроилась.
– Ну, я вообще... не совсем... существую как самостоятельное создание. Я вроде фамильяра. Я не самостоятельна. Я не Существо. Я вроде приложения к Существу.
– Ну, я тоже не Существо, призраки Существами не считаются.
Это и радовало, и расстраивало. С одной стороны, они оба не Существа. Они вместе. Это приятно. С другой стороны – почему это призраки за Существ не считаются? Гриф достоин того, чтобы зваться Существом: он мыслит самостоятельно.
Они оба мялись, делали лишние сумбурные движения. Зиз хотела срочно занять руки, заняться чем-нибудь, чтобы не было так неловко, но не знала, чем заняться в чужой квартире.
– Хочешь, я приготовлю что-нибудь?
– Нет пока. То есть я не против. Если ты хочешь что-то приготовить, то готовь, конечно, но мне не надо. В смысле, ты прекрасно готовишь, просто я не хочу тебя напрягать. Я имею в виду, что очень хотел бы, чтобы ты приготовила что-нибудь, но только если ты хочешь приготовить...
Они замолчали.
Всё это было ужасно.
Гриф ещё мог бы осознать происходящее, если бы не был в ужасе в том числе от своих диких мыслях о межрасовых связях, а вот Зиз вообще не понимала, что испытывает.
Она чувствовала как горит.
Особенно горели низ живота и щёки.
Гриф старался не думать ни в какую такую сторону, но картинки буквально сами лезли в голову: если он на неё ненароком (вдруг) ляжет, то не придавит ли крылья?
Мужчина взвыл от собственных мыслей:
– Господи, да о чём ты думаешь!
– Да ни о чём я не думаю... – засмущалась Зиз, приняв всё на свой счёт.
Восьмое. Лонг-Айленд
Мы вернулись с Ведьмой в её лачугу при помощи телепортации. Я попросила её наколдовать шезлонг и прохладительные напитки.
Она наколдовала мне Лонг-Айленд со льдом.
– Ты устаёшь, когда колдуешь? Ты делаешь это так легко.
– Устаю.
– Или ты можешь колдовать вечно?
– Нет, мне требуется отдых. Но обычно мои задачи гораздо меньше моих способностей.
Она также наколдовала мне пляжный зонт, чтобы солнце не жарило. И затем сменила на купальники мою и свою одежду.
Всё бы хорошо, только мы загорали в каменной пустыне, а моря не было.
– А море?
– Море уже сложный объект. Не могу.
Ведьма спокойно относилась к тому, что чего-то не может. Совсем не похожа на Волшебника.
– Раз нам надо объединиться, то, наверное, стоит телепортнуться к другим Существам?
– Нет, они сами сюда явятся.
– Ты видишь будущее?
– Ты всегда задаёшь так много вопросов?
Чего она жалуется? Я задала вопросов гораздо меньше, чем хотела бы. Это я её поберегла. Я добрая.
– Почему я не могу вернуться домой или в Междумирье?
– Не знаю.
Хотя я могла показаться читателям циничной, возможно, я показалась даже не слишком эмпатичной, но я переживала за маму и папу, и сестёр. Если моё предположение верно, что тело осталось в нашем мире, а точнее – в Москве, а ушло только сознание, и здесь сгенерировалось новое тело, полностью идентичное моему, то моя тушка сейчас валяется в постели. Хорошо ей.
Я представила, как семья меня будит, а я не просыпаюсь. Как они звонят врачам и плачут, когда те разводят руками.
Какой мне поставят диагноз? Кома? А почему кома? Загадка.
Представляю тяжёлую атмосферу в квартире. Как сестра сидит у кровати, держит меня за руку и просит проснуться.
Меня передёрнуло.
– Инви, мы можем как-то ускорить весь этот процесс? Я хочу домой.
– Тебе же не нравилось дома.
– Тут мне тоже не нравится.
– Тогда какая разница? Все равно везде не нравится.
В моём воображении меня начали разыскивать друзья: я давно не выходила в онлайн. Сначала друзья написали во все социальные сети: в Instagram, в WhatsApp, в Vk, в Telegram, на Patreon, на DeviantArt. Но я нигде не ответила. Через день-два они начинали беспокоиться и спрашивать обо мне друг у друга. В конце концов они обратились к крайней мере: позвонили на мобильный.
За меня взяла трубку мама. Она плакала. И рассказала друзья, что я в коме.
Пить «Лонг-Айленд» расхотелось.
– Ведьма, я серьёзно. Как я могу ускорить процесс?
Девятое. Свобода выбора