Открыла рот, пытаясь спросить, но не услышала собственного голоса. И все-таки хорошо, что он здесь. Вдвоем на том свете не так страшно. А вот то, что умер — жалко. Старый маг мне нравился. Ему бы жить и жить еще.
— Выпей, — откуда-то сбоку протянули миску.
Повернулась, кое-как вытянула руки. Слушались плохо.
Ардрет? И ты здесь? Господи, да что же с вами случилось?!
— Пей, пей… — осторожно придерживая затылок, он бережно влил жидкость мне в рот.
Мммм… Вкусно, однако.
Неизвестный напиток обдал нутро умиротворяющим теплом. И (о, чудо!) стальной панцирь ослабил хватку. Совсем немного, но достаточно, чтобы пошевелиться.
— Все хорошо, детка, все хорошо… — это сказал уже Бехатар.
Глаза, наконец, вернули способность нормально видеть. А вот голова все еще трещала по швам.
Я сидела на чем-то жестком, пока Бехатар придерживал меня за плечи, а Ардрет вливал в рот остатки отвара. Соображать выходило с трудом.
— Тебе уже лучше? — спросил маг.
Я кивнула, хотя слово «лучше» имело весьма отдаленное отношение к моему самочувствию.
— Голова кружится. И болит… Немного, — соврала я.
— Скоро пройдет, — успокоил Бехатар. — Ох, и напугала же ты нас, деточка.
Напугала? О чем это они?
Огляделась вокруг. Мне, определенно, знакомо это место. Это же… Твою мать!!!
— Почему я все еще жива?! Где Килиан?!
Вскочила с кровати, но вестибулярный аппарат резко воспротивился и попросту отключился. Я рухнула на пол.
— Тише, тише… — Ардрет успел схватить меня под руки. — Тебе лучше еще немного отдохнуть.
— Где Килиан?!
Если эти двое все испортили — не прощу. Никогда.
— С ним все хорошо, — Ардрет положил руку мне на плечо. — Ты спасла ему жизнь…
— Правда?… Значит, у меня получилось? — я закрыла глаза и обхватила голову руками. — Не врешь? — с надеждой посмотрела на мага.
— Клянусь Создателями, — он приложил руку к сердцу.
— Теперь все позади, — успокаивающе добавил Ардрет.
Невидимая пружина в груди, наконец, распрямилась.
— Но… как? Как такое возможно?
Бехатар лукаво улыбнулся.
— Потому что любовь — великая сила, дитя. И подчас она творит такие чудеса, что ни одному магу не под силу.
Я в изнеможении прислонилась к спинке кровати.
— С ним и, правда, все хорошо?
— Пойдем, и сама в этом убедишься.
Ноги все еще плохо слушались, я шла, опираясь на Ардрета, и периодически путалась в собственных ногах.
— Будто и, правда, с того света вернулась.
Но даже это ужасное состояние было ничем, пшиком рядом с осознанием того, что самое страшное осталось позади. Тогда, в заброшенном доме, проваливаясь в черную пустоту, я могла думать лишь о том, теперь Килиан будет спасен. Придя в себя и на минуту осознав, что происходит, я оцепенела от ужаса, когда подумала, что не смогла спасти его.
— Тебя ищут с рассвета, — сказал Ардрет, когда мы подошли к лазарету. — А Гиффард рвет и мечет.
— Я его не боюсь.
Бехатар усмехнулся.
— Похвальная смелость. Ты воистину несгибаемая женщина, но, позволь дать совет: если не хочешь сейчас получить взбучку, а, возможно, и оплеуху, то придумай более или менее сносную отговорку.
Я кинула на мага мрачный взгляд.
— Посмотри на меня и скажи: как, по-твоему, я в состоянии сейчас адекватно мыслить?
Слышавший наш разговор Ардрет, рассмеялся:
— Теперь я точно уверен, что вы в порядке, леди Кира.
Уже на крыльце я резко остановилась и повернулась к своим спутникам.
— Спасибо вам… — вытерла непрошенную слезу рукавом грязной туники. — Я… Мне, правда, никогда с вами не рассчитаться.
Ардрет ухмыльнулся.
— Ну… насчет меня можешь считать, что я вернул тебе должок. Ведь кое-кто когда-то снес голову целящемуся в меня орку. — Эльф рассмеялся. — Ну и видок у тебя тогда был!
— Как и у тебя.
Я, конечно, догадывалась, что выгляжу сейчас, мягко говоря, непрезентабельно, но, поймав собственное отражение в стекле, поперхнулась. Грязная, лохматая, бледная, глаза опухшие…
Нетрудно вообразить реакцию Килиана и вновь обретенного папаши, когда я покажусь им на глаза. Туман в голове понемногу рассеивался, и ко мне постепенно возвращалась способность адекватно мыслить.
Только сейчас я, наконец, осознала, что могла умереть. По-настоящему. И вдруг поняла, что никогда не стану прежней. Побывав на волосок от смерти, начинаешь смотреть на мир другими глазами.
Я шла по коридору чувствовала на коже дуновение прохладного ветерка из распахнутых окон, и все яснее понимала — всего этого могло просто не быть. Вернее, меня могло не быть здесь. А мир продолжал бы жить своей жизнью.