Начало
Утренние лучи восходящего солнца пробились в окно деревянного дома, стоящего на окраине деревни, и упали на лицо молодой эльфийки. Она поморщилась и открыла прекрасные голубые глаза. Откнув одеяло, села и потянулась, разминая затёкшие за ночь мышцы.
Из глубины дома послышался женский голос, принадлежавший ее матери, весьма милой женщины:
– Миримэ, вставай! Солнце уже взошло!
– Встаю! – крикнула в ответ девушка. Направилась в сторону шкафа. Надо что-то одеть, только что? Прокопавшись в шкафу чуть ли не целый час, Миримэ выбрала поростое зелное платье и побежала в сторону кухни.
Дом у них простой. Четыре комнаты и кухня, но они не жалуются. Ее родители надеются посвататься их дочь с каким-нибудь богатеньким отпрыском соседей. Ее отец Лаирендир работает кузнецом. Мать Анкалимэ нигде не работает, сидит дома с младшей дочерью Илимэ. Завтра-послезавтра они будут решать за кого выдать старшую дочь. У Лаирендира и Анкалимэ есть несколько вариантов. Первый претендент – это сын Амандила Нарендил, высокий и худощавый, даже для эльфа, но его отец богат. Посол как ни как. И второй – это старший сын Элендира Исилендил. Ходят слухи, что у него есть уже невеста, но вряд-ли это правда.
Сидя за столом и ковряя ложкой варенье из лесных ягод с орехами, Миримэ о чем-то думала, но тут ее прервал голос матери:
– Что случилось? – спорила женщина, подбоченясь.
– С чего ты это взяла, мам?
– Ну, ты сидишь, ковыряешься в еде и ничего не ешь. Что мне ещё остаётся делать?
– Ты права, наверное, но у меня все в порядке, правда. – поспешила она успокоить мать. Но молодая эльфийка понимал, что что-то не так. Родители что-то скрывают от нее, о чем-то молчат. Спросить на прямую – боялась.
–Милая, нам надо поговорить, – начала неожиданно Анкалимэ, садясь на стул напротив дочери. – ты знаешь, что у нас есть соседи, у которых доход намного больше нашего? – двушка кивнула. – И ты, наверно, знаешь их сыновей? – эльфийка снова положительно закивал головой, предвкушая, что разговор будет не из приятных. – Так вот...ты выйдешь замуж за одного из них.
– Что!? – девушка была шокирована. Выли замуж за первого встречного!? Это уже слишком.
Разбитые мечты
В детстве Миримэ мечтала о путешествиях. Побывать в различных королевствах эльфов. Хотелось быть свободной.
В 16 лет эти мечты казались более реальными, казались осуществимыми. Она пыталась устроится куда-нибудь работать, чтобы накопить денег на путешествия, но у нее не получилось: родители, узнав об этом, строго на строго запретили ей думать об этом.
И вот теперь ей 21 год, и мечты разбились о жестокую реальность. Она должна выйти замуж. Зачем? Чтобы жить богато и не о чем не думать.
– Что!? – девушка была шокирована. Выйти замуж за первого встречного!? Это уже слишком!
– Миримэ, дорогая моя, ты должна понимать, что у нас так положено. Мы должны чтить законы нашей деревушки. И... – Анкалимэ перебили:
– Мама, но ты же вышла замуж по любви! А ещё я что-то не припомню у нас такой традиции! – девушка выскочила из-за стола так, что ее блондинистые волосы разлетелись в разные стороны.
– Не перебивай меня, Миримэ! – повысила голос зрелая эльфийка. – Ты выйдешь замуж и точка! Ничего больше не желаю слышать!
Девушка, прихватив с собой лук и стрелы, выбежала из дома. По ее щекам катились горькие слезы разочарования и обиды. Ее предали, растоптали, собираются отдать, как ненужную вещь. Миримэ двигалась в сторону леса. Там она может пострелять и забыть всю эту боль хотя бы на несколько часов.
Лес представляет собой очень живописное место. Эта ярко-зеленая трава, душистые травы, исполинские деревья, различные представители фауны. Лес всегда наполнен чудесными звуками и чарующими ароматами. Там можно быть собой. В этом месте ты как будто заново расцветаешь. Тебе хочется петь и танцевать.
Тропинка, ведущая в лес, извивалась, подобно змие. По краям рос шиповник и местами, которые встречались не так уж и часто, росла дикая сладкая малина.
Но сейчас все это казалось эльфийки серым и невзрачным местом, короче глушит тишина, наползающая от куда-то из глубины души девушки. Жизнь потеряла для не какой-либо интерес. Теперь в ее глазах читается лишь боль и, возможно, грядущее унижение.