Впрочем, было много эльфов, которые магами не считались и в гильдиях не состояли, но имели связь с природной энергией эрке. Такого можно было найти почти в каждой деревне.
Я вылез из шагохода и стал осматривать его. Подошёл Радогор. Это был крепкий, плечистый малый, всегда угрюмый и серьёзный. Из-под тяжёлых бровей смотрел пустой, как будто расфокусированный взгляд. Радогор носил короткую бородку и имел шрам на лбу, полученный не в бою, а в дорожной аварии, когда работал таксистом. Тогда-то он и узнал, что у него есть источник маны, пусть и весьма скромный.
Радогор с Фёдором Кривоносовым вместе прошли учебку, вместе оказались в одном взводе и вместе участвовали в последнем сражении. Радогору не довелось совершить каких-то особых подвигов, если не считать, что ему удалось выжить в той мясорубке, но был он тем не менее не робкого десятка и обладал запасом маны почти в сто пятьдесят единиц. Я сразу заметил, как легко этому угрюмому бородачу даются организационные вопросы: умел он и командовать, и пример личный показать.
— Всё в порядке, Фёдор Андреевич. Инструменты мы перенесли, провизию, патроны, всё остальное — тоже. Что дальше прикажете?
— А вот что. Слушай внимательно, — я выглянул из гаража, осмотрелся и, не обнаружив никого поблизости, вернулся. — У нас новое назначение. Игнат этот, полукровка, который здесь живёт, будет моим управляющим. Он был управляющим у прежнего помещика и согласился работать на меня.
— Так вы с ним всего один день знакомы, — справедливо заметил Радогор. — А если он… допустим, обманет или стащит чего?
— Верно мыслишь. Полностью я Игнату, понятное дело, не доверяю. В связи с этим твоя задача будет присматривать за ним. И если что-то подозрительное заметишь, сразу мне докладывай. Даже если просто покажется.
— Понял. Я с него глаз не спущу.
— Тебя я назначаю начальником моей охраны. Смирнов и Егоров под твоим командованием будут находиться. Жалование — сто пятьдесят рублей. А вообще, нам надо увеличивать численность личного состава. Думаю, до двух десятков довести.
— Благодарю, Фёдор Андреевич. Только зачем нам так много народу? Это же какие траты будут!
— А потому что опасно здесь. И повстанцы-эльфы в лесах — не единственная наша забота. Есть кое-кто и поближе, кто может нам палки в колёса совать, причём это наши соотечественники.
— Кто ещё такие? — буркнул Радогор.
Узнав с моих слов о происшествии в посёлке пару часов назад, Радогор почесал затылок:
— Да уж, какой только швали здесь не водится.
— Вот именно. Я сказал местному старосте, что мне люди нужны для охраны поместья. Может быть, кто-то из эльфов к нам примкнёт. Будем платить, как и своим, по семьдесят и по сотне. Ну и на тебя дополнительная нагрузка ляжет. Готов?
— Я работы не боюсь.
— Молодец! Надеюсь, справишься. В общем, когда новобранцы приедут, их тоже к работе пристраивай. Ну и подумай о том, где новых людей рекрутировать. Говорят, в городе можно наёмников найти. Возможно, ты этим и займёшься. Но не сейчас. Сейчас жизнь наладим, а я о финансах позабочусь.
Солнце пряталось за горизонт, дневной зной стих, уступив место умеренной вечерней духоте. Первый день в поместье подходил к концу. Пока я занимался своими делами, Лида наварила сорочинского пшена из наших запасов и подала к столу вместе с рыбой. Я как раз проголодался и готов был слона съесть.
— У нас теперь такой большой дом! — восхищалась сестра, когда мы сели вдвоём за стол. — Никогда в таком не жила. Настоящая барская усадьба.
— Да, и она принадлежит нам, потому что мы теперь здесь — хозяева.
— Как это удивительно!
Пока мы ужинали, я рассказал Лиде о том, что произошло в посёлке, и какие назначения сделал. Сестра должна была знать обо всех опасностях, с которыми нам придётся столкнуться, в том числе о перспективах вооружённого конфликта с соседями.
— В общем, твоя задача — обустроить быт в доме, — подытожил я. — Реши, что нужно купить. Мебель, скатерти, посуда, продукты и прочее. И передай список Радогору. Он в ближайшие дни пошлёт кого-то из ребят в город за покупками.
— Даже не знаю. Здесь и так вроде бы… нормально, — Лида растерялась от обилия информации, которую я на неё выплеснул. — А с соседом точно нельзя поладить?