— А давай! — с энтузиазмом воскликнул парень, и вся компания вскочила с мест. Стулья с грохотом попадали, а и из ножен с лязгом вылетели сабли.
Глава 2
Эх, молодёжь! Вечно любит свою удаль показать, саблями помахать. Только вот восемь на одного — мало чести. Но их это почему-то не волновало. А я недавно мундир себе пошил, не хотелось портить.
Шашкой Фёдор никогда фехтовать не учился, и хоть мне удалось за этот месяц немного поупражняться с холодным оружием, тряхнуть, что называется, стариной, но толку оказалось мало — новое тело не обладало нужными реакциями. Предстояло их заново нарабатывать. С магией имелись похожие проблемы. В прошлой жизни я знал много заклинаний: создавал и каменные доспехи, и оружие, и големов, мог слабое землетрясение устроить. Но сейчас почти ничего из этого не получалось, даже если не требовало большого количества маны.
Единственное, что Фёдор умел до моего вселения — кулаками махать. Год назад, когда мать погибла, он пытался на подпольных боях заработать, причём не совсем безуспешно, но сестра постоянно на мозги капала, дескать, волнуется за него, и после переломов челюсти и руки и сотрясения парень забросил это дело.
Похоже, придётся вспомнить опыт. Тем более я умел создавать каменные перчатки, а магическая сила была такова, что мана делала моё тело почти неуязвимым. Если уж восьмерых древолюдов прикончил с помощью одного лишь копья, то с этой компанией и подавно справлюсь.
— Господа, назад. Я сам с ним разберусь, — вперёд вышел кучерявый здоровяк, не пожелавший делить победу на восьмерых. У него на воротнике и погонах имелись знаки отличия десятника — так в кавалерии до сих пор именовали младших офицеров. Остальные семеро были простыми витязями, то есть рядовыми.
— Федя, не надо! — сестра схватила меня за рукав шинели. — Пойдём отсюда.
— Лида, отойди, — проговорил я грозно. — Ваопросы чести решаются.
— А, может, ну их? Ты только с войны вернулся.
— Лида, я — дворянин. А дворянину не пристало бегать от сражений. Отойди и не мешай!
— Ну так что, сударь, ты уладил свои дела? — надменно произнёс кучерявый десятник. — Давай быстрее! Раз драться вызвался, так дерись. Или отребье Глинских всегда за женской юбкой прячется?
Магом парень не был. Обычный крепыш, хотя чаще всего их называли по-ромейски фортисами. Но сабля у него точно из булата и ману проводит, как и моя шашка. Много ли у него силы? А вот это вряд ли. Слишком молод.
Я направил во всё тело ману. Усиленная магией сабля меня даже не поцарапает. На поддержание такого состояния требовалось десять-пятнадцать единиц маны в минуту. Моего запаса хватит примерно на полчаса.
Я снял шинель и фуражку и кинул их на стойку, затем освободился от зелёного кителя с красным лацканом во всю грудь (за него-то, видимо, драгун Глинских и прозвали «краснопёрыми») и остался в одной рубахе — её хотя бы не жалко. Кучерявый тоже снял свой гусарский китель. Я извлёк из ножен шашку, направил в неё ману — это ещё пять-семь единиц. Мои руки до плеч покрылись каменной коростой — так называемые перчатки, одно из несложных заклинаний магии земли. Для создания такой защиты требовалось шесть-девять единиц маны, и на поддержание — по три единицы в минуту.
Итого я смогу драться в полную силу минут двадцать. Если учесть, что мои противники в несколько раз слабее, этого времени должно хватить.
Из кухни выскочил румяный, лысеющий толстяк в сером костюме-тройке.
— Милостивые государи, прошу, только не надо здесь драться! Пожалейте наш ресторан, ради всего святого!
— Пшёл прочь! — гаркнул на него кучерявый. — А то на куски порублю! Ну что, краснопёрый, давай уже, не томи.
Мы вышли на середину залы. Места здесь было не слишком много, но для двоих достаточно. Несколько столов стояли сдвинутыми в центре, вдоль стены притаились лишние стулья, и часть помещения оказалась свободна, словно специально для таких случаев.
Гусар сделал выпад, нанося удар саблей сверху вниз. Я подставил левую руку, клинок лязгнул о каменную защиту, а мой правый кулак со сжатой в нём шашкой обрушился на холёную физиономию кучерявого. Тот крутанулся на сто восемьдесят градусов, шлёпнулся на четвереньки. Вскочил. Рванул вперёд. Мой сапог двину ему в живот — парень растянулся на полу.
— Да я тебя… — прохрипел кучерявый с искажённой злобой лицом, поднимаясь на ноги.
Он замахнулся саблей, целясь мне в голову, и клинок опять чиркнул по моей каменной перчатке. Я же полоснул шашкой по корпусу противнику, порезав рубаху. Толкнул ногой — получилось не слишком сильно, и парень устоял. Сабля взметнулась над моей головой, и я ощутил удар по макушке. Мой кулак прошёлся по щекастой физиономии гусара. Тот чуть не упал. Не давая противнику опомниться, я принялся колотить его по лицу. Парень попятился, споткнулся о валяющийся на полу стул и всем весом рухнул на накрытый стол. Посуда со звоном посыпалась на пол, там же оказалась и скатерть.