Король-Колдун отступил от своих карт и бросил взгляд на драхау.
— Жив, — произнес он. — Но потрепан.
Малус преклонил колено, приветствуя монарха.
— Потрепан, но жив, ваше величество, — ответил он.
Настороженность на лице Коурана читалась ясно. Чтобы развеять подозрения воина Малус воткнул меч в землю рядом с собой — лезвие дрогнуло, когда он убрал руку с эфеса. Выбросив Коурана из головы, драхау всецело обратил внимание к Малекиту.
— Прошу прощения за опоздание, король. Я был занят во время вчерашнего триумфа и не смог разделить вашу победу.
Малус склонил голову, извиняясь. Он слышал топот ног знатных друкаев — смакуя раскаяние и слабость драхау, они подтягивались к сцене, движимые желанием увидеть, что произойдет дальше. Шакалы ждали шанса поглумиться над трупом — в случае, если извинения драхау не покажутся Королю-Колдуну искренними.
Потребовалась вся сила воли Малуса, чтобы справиться со страхом, что наполнил его при приближении Короля-Колдуна. Малекит ходил вокруг него, словно рыскающий лев. Темный Клинок кожей чувствовал подозрительный взгляд деспота, отмечавший каждый шрам, каждое повреждение на его теле, — Король-Колдун пытался считать с плоти драхау все, что случилось в прошедшей битве. Малус понимал: если монарх догадается даже о малой части правды, последним, что он почувствует, будет сталь Разрушителя, вонзающаяся в тело.
— Скажи мне, Малус, — раздался позади Малуса угрожающе низкий голос, — что может быть столь важным, чтобы отлучить тебя даже от моего совета?
Малус, превозмогая страх, попытался краем глаза зацепить фигуру Короля-Колдуна, понять, что делает деспот, уловить звук покидающего ножны Разрушителя.
— Увы, ваше величество, я был так очарован песней Кхаина, что погнал отступавшего врага дальше в ущелье. Лишь на рассвете я вернулся.
Малус жалел, что не может видеть Малекита, — так бы он понял, сколь благосклонно принимает деспот его ложь.
— Тебя охватила жажда крови? — спросил Малекит с презрением в голосе.
— Истинно так.
Эту историю сочинила Друсала, а сам он был слишком истощен, чтобы придумать что-нибудь лучше. Теперь же он гадал, обеспечил ли он себе гибель от рук Короля-Колдуна, доверившись колдунье.
— И ты так далеко загнал врага, что на возвращение у тебя ушла вся ночь?
Малус сглотнул комок в горле. Его нагая спина дрожала, он ждал, что клинок Короля-Колдуна вот-вот пронзит его плоть. Малекит не купился на его ложь. Тем не менее Малус понимал: отказ от блефа не принесет ничего хорошего.
— Какого же врага столь самозабвенно преследовал ты, друг Малус?
Голос Малекита исполнился подозрением, и сердце драхау отчаянно заколотилось, а по позвоночнику прокатилась волна ужаса. Еще мгновение — и король обнажит Разрушитель. Малус взглянул на Варп-меч. Успеет ли он добраться до оружия прежде, чем Коуран или сам Малекит вонзит в него клинок?
— Полагаю, они были из Эллириона, ваше величество.
Через толпу знати, собравшуюся, чтобы посмотреть, как Малусу придется изворачиваться на допросе Короля-Колдуна, пробилась Друсала.
Малус невольно задумался, знают ли эти высокородные глупцы, какую великую силу воплощает ведьма. Он убедился в потрясающем могуществе служанки. Ранее только его мать, леди Эльдира, способна была обуздать Ц’Аркана, да и то — в куда более слабой форме, чем та, которой противостояла Друсала. Как ей удалось совершить такой подвиг, как она смогла не просто подчинить демона, но и заставить его восстановить физическое тело драхау — Малус не мог понять. Он чувствовал, как его собственный разум проваливается в визжащую трясину ужаса и боли, но Друсала призвала его обратно, опять собрала воедино его существо, сделала его снова тем, кем он был.
Такая сила не заставляла Малуса чувствовать благодарность; она заставляла его волноваться. Ему пришлось вступить в союз с Друсалой. Но зачем он ей? Что она надеялась получить от него? Что мог дать ведьме лишь тиран Хаг Граэфа?
Малус быстро ухватился за нить рассказа, сочиненного для него колдуньей. Он вспомнил детали, которыми она в такой спешке напичкала его перед встречей с королем.
— Они отступали в сторону Эллириона, следовательно, это самый вероятный вариант.
— Значит, ты преследовал их столь пылко, что даже бросил своего рогатого Злюку? — Слова Короля-Колдуна плетьми хлестали разум Малуса. — Остался без одежды и даже доспехов в разгар битвы?