— Мои драконы научат их быть осмотрительнее.
— Нашим драконам лучше охранять восточную оконечность перевала, пока не прибудет мой авангард.
Не глядя на Малекита, Имрик обдумывал сказанное. Он явно разрывался между разумностью предложения Короля-Колдуна и желанием пренебречь его волей, которое порождали долгие века упрямого неповиновения. Да и то, что каледорцу приходилось держаться на равных с бывшим врагом, без сомнения, тоже давило на него. В конце концов здравый смысл одержал верх, и Имрик кивнул.
— Эллирионцы захотят контратаковать. Мы разубедим их, — сказал он. — Кто возглавит передовой отряд? Это будет опасная позиция, поскольку Тирион наверняка бросит на нас все свои силы.
— Тем опаснее, что я не собираюсь преследовать их на Орлином перевале. — Малекит рассмеялся, видя растерянность Имрика. — Твой народ вечно руководствуется историей, но постоянно упускает ее уроки. Я не собираюсь идти на прямое столкновение с Тирионом, как не стал бы отказываться в битве от своего щита. Храбрость Тириона неоспорима, а его меч силен, давай посмотрим, сможет ли этот выскочка, претендующий на родство с Аэнарионом, управлять армией с тем же мастерством, с каким владеет клинком.
— Ты отправишься на север и атакуешь Крейс?
— Мы отправимся, Имрик, — уточнил Малекит.
Тот молчал, постукивая пальцами по рукояти меча.
— Говори или уходи, но прекрати колебаться, — велел Король-Колдун.
— Когда все закончится, когда мы выиграем эту войну и ты станешь править Ултуаном, что будет тогда?
— Горе, смута и война, — прямолинейно ответил Малекит. — Я не обещаю прекратить страдания, но под моим предводительством мы одолеем грядущую беду. Я не предлагаю ничего, кроме победы, Имрик, и не хочу никакого недопонимания. Если выиграет Тирион, эльфийский род обречен.
— Возможно, это просто печать давней судьбы, которой мы должны перестать сопротивляться.
— В твоей воле покончить с собственной жизнью, — отворачиваясь, произнес Малекит. — Только оставь мне своих драконов.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Опозоренный тиран
— Мой король.
Тихое предупреждение Коурана отвлекло Малекита от карты, которую тот изучал вместе со своими генералами. Они расположились в тени развалин четвертой стены, выстраивая колонны друкаев, маршировавших через крепость. Неподалеку в погребенных под обломками телах копались гарпии. Капитан указал глазами на фигуру, стоявшую в арке надвратной башни.
Малус Темный Клинок выглядел жалко, своей бледной наготой он напоминал призрака. Лишь изодранный плащ, вымазанный кровью прежнего владельца, с которого его сорвали, оберегал достоинство тирана Хаг Граэфа. На шее Малуса висел тяжелый именной талисман, а в руке все еще был Варп-меч Кхаина, но остальная амуниция исчезла.
Темный Клинок оторвался от стены и, пошатываясь, сделал несколько шагов вперед, чем привлек внимание прочих друкаев. Один удар сердца спустя раздались перешептывания, сначала едва различимые, но наггаротты, как известно, никогда не скрывали своего грубого юмора, и вскоре вслед Малусу понеслись насмешки и колкости.
Старые шрамы на его обнаженной плоти перемешались со множеством свежих порезов и синяков. Видневшиеся кое-где колотые раны выглядели так, будто кости прорвали кожу, хотя двигался Темный Клинок без заметных признаков боли. Особенно впечатляющая рана тянулась от пупка до горла, в утреннем свете она смотрелась белой. Глаза Малуса, багровые и окруженные тенью усталости, казались более темными и запавшими, чем обычно. Не вся кровь на теле принадлежала ему — на коже виднелись отпечатки ладоней и другие пятна.
Не обращая внимания на острые камни под босыми ногами, Малус направился прямо к Малекиту. Король-Колдун разглядывал Варп-меч в руке Темного Клинка. Для магического зрения чары внутри меча пылали яркими красками. Это было то редкое оружие, что могло легко справиться с доспехами полуночи. В том числе благодаря Варп-мечу Малус так быстро возвысился в Хаг Граэфе. Истинное происхождение этого клинка оставалось для Малекита загадкой, но то, что Малус обладал им, порой вызывало некоторое беспокойство. Король-Колдун не сомневался, что его Уритейн удержит Темного Клинка от желания испытать свое оружие в схватке, но в глазах приближавшегося тирана появилось безумное выражение, и Коуран выдвинулся вперед, держа наготове Алую смерть.