Капитан вышел вперед с окровавленным мечом в руке. Его нагрудник был разрублен крейсийским топором. Эльф преклонил колено и опустил глаза.
— Прошу прощения, мой король.
Повесив голову, он стоял на коленях. Малекит направил к нему Сулех. Плюмаж на шлеме капитана трепетал при каждом вздохе драконицы, из ноздрей которой вырывались струйки ядовитого дыма. Король-Колдун чувствовал, как страх эльфа течет по его дрожащему телу.
— Не подводи меня снова, — произнес Малекит.
Удивленный и обрадованный капитан поднял голову.
— Продолжайте марш!
Офицер поклонился и поспешил прочь, опасаясь, как бы его хозяин не передумал. По правде говоря, капитана нельзя было ни в чем винить, ведь в ловушку его завел приказ Малекита. В такой ситуации Морати могла бы устроить показательную казнь, но в злобных поступках матери была одна лишь расточительность. А Король-Колдун не питал иллюзий по поводу противника и знал, что если хочет заполучить Ултуан, то ему понадобится каждый воин.
«Неуверенность заставляет солдат быть начеку», — сказал себе Малекит. Ему не хотелось становиться предсказуемым.
Малекит вышел из своего шатра, и на него уставились полдюжины пар мертвых глаз. На кольях у входа были выставлены головы лордов ужаса. На лбу каждого вырезали перевернутую руну сентои — символ нарушенных обещаний. Останки военачальников служили уроком для их преемников — сообщением о том, что Малекит не в настроении терпеть дальнейшие неудачи и, безусловно, не располагает временем для чьих-то уверток и оправданий.
Лагерь друкаев находился ниже по склону, и со своего наблюдательного пункта Малекит мог ясно видеть долину на шесть лиг вперед. Леса на заснеженных откосах, известные как Белая чаща, стали угодьями мантикор и грифонов, обителью фениксов и огромных орлов.
Когда-то эта глушь была жемчужиной Ултуана, здесь князья и короли охотились и жили со своими дворами. Теперь она превратилась в опустошенную, искореженную издевку над прежней красотой. Еще до прихода друкаев Крейс сильно пострадал от вторжений демонов. Полосы леса были изуродованы их присутствием, сама земля разорвалась и вспучилась от отвращения к их набегам. Горные вершины рухнули, лавины пробили просеки в чащах, которые горделиво стояли на протяжении нескольких тысяч лет.
Направление демонической атаки можно было определить по искривленным, иссохшим остаткам деревьев. Некоторые из них окаменели, листья их стали серыми и безжизненными. Другие превратились в ледяные копии самих себя, с приходом лета начинавшие медленно таять. Целые горные склоны опустели, на них не осталось ничего, кроме гнивших пней и плотной массы разлагавшегося дерна.
Сначала Малекит приободрился, обнаружив, что Врата Феникса едва держатся, a продвижение через Кольцевые горы выходит скорым. Полагая, что удался его план отвлечь основные силы Тириона армией Темного Клинка и увести их на юг, Король-Колдун подготовил свое войско к спуску в предгорья и равнины Крейса, разграблению Тор Ахара и захвату побережья, откуда до Оскверненного острова вел кратчайший путь.
Но затем все пошло не по его плану. Жители Крейса знали родные края так же хорошо, как собственных домочадцев, и использовали в своих интересах каждый клочок земли.
Крейсийцы не стали вступать в бой с его войсками, предпочитая, как это было во время предыдущих нашествий, партизанскую войну, засады и ложные атаки. Горы усеивали скрытыми крепостями — аванпостами, способными вместить тысячу воинов, но невидимыми, даже если разведчик приближался к ним на расстояние выстрела из лука.
Несмотря на то что в последнее время пейзаж сильно пострадал, здешние тропы и проходы по-прежнему оставались тайной, которую следовало разгадать. Белая чаща не годилась для сражений на драконах, густые леса и пещеры служили надежным убежищем от могущественных созданий неба. Целые полки наггароттов исчезли в дебрях, преследуя неприятеля, но командиры, головы которых теперь украшали неровную тропинку, ведущую к шатру Малекита, все равно посылали тысячи воинов гибнуть в бесплодных попытках поймать неуловимого врага.
К Малекиту приблизился Коуран, втайне предупрежденный воинами Черной Стражи, стоявшими в карауле вокруг шатра, о появлении хозяина. С мрачным выражением лица он отсалютовал королю.
— Мой король, ночью погибли еще три полка, — доложил капитан и указал на правый фланг по другую сторону отвесного края долины. — Из войска Гронда, размещенного с севера.