— С севера? — прорычал Малекит. — Вчера ты говорил мне, что наш северный фланг в безопасности. Ты утверждал, что даже охотник-крейсиец не минует пикет.
Коуран ответил молчаливым кивком, признавая свою ошибку и готовясь принять любое наказание, которое назначит Король-Колдун. А тот оглядел отрубленные головы и понял, что смерть Коурана почти наверняка решит судьбу похода. Морати в Гронде, предатель Эзресор убит, и теперь в поддержании порядка и обеспечении верности своих подданных Малекит практически полностью полагался на капитана Черной Стражи.
— Это не твоя вина, — произнес Король-Колдун. — Здесь задействовано не только мастерство деревенских охотников.
Он запрокинул голову, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на своих магических чувствах, и позволил сознанию перетечь в Железный обруч. Произошел резкий переход, во всех смыслах отделивший его от физической оболочки: часть его разума скользнула в Царство Хаоса, а затем обратно в мир смертных.
В этих горах, где воющие ветры магии вливались в вихрь Ултуана, было труднее сохранять ощущение собственного «я». Приток демонической энергии и расширение Пустошей Хаоса превратили вихрь в дикий водоворот. В Наггаронде легко было переносить свои мысли из одной части мира в другую и даже спроецировать аватар в какое-нибудь отдаленное место. В Кольцевых горах и просто поддерживать определенный образ мыслей среди бушующей мистической бури оказалось сложной задачей.
Напрягая всю волю, Малекит перевел блуждающий взгляд от лагеря на облака, чтобы оценить положение дел.
Черные шатры друкаев занимали примерно треть долины, располагаясь по обеим сторонам пересекавшей ее реки. Стрелометы «Жнец» в деревянных фортах защищали внешнюю часть лагеря, но воинов было слишком много, чтобы все они оставались под присмотром этих сторожевых постов. Несколько тысяч палаток раскинулись на востоке и юге изогнутой долины, вплоть до самых низин, где их скрывали деревья. Передовые отряды делали все возможное, чтобы проложить через лес тропы, но каждые несколько лиг полки авангарда исчезали, перебитые крейсийцами. Недавние вырубки напоминали бледные шрамы в лесном пологе, коричневые и черные раны на фоне снега.
Но даже в таких обстоятельствах продвижение должно было идти скорее, и теперь, пронизанный ветрами магии, Малекит понял, в чем дело. Встречный вихрю Ултуана поток завивающихся щупалец магии плыл из-за гор, наполняя таинственной жизнью деревья и камни Крейса. Малекит узнал эти чары — энергию Авелорна, силу Вечной Королевы.
Он оглядел долину, отыскивая признаки духовной правительницы азуров, но ни единый обрывок земной силы не выдал ее присутствие. Вместо этого Малекит обнаружил небольшие заводи жизненной магии и устремился к крупнейшей из них. Сами деревья, полнясь жаждой мести за топоры и огонь, которые друкаи принесли с собой, трепетали от магии, предупреждая о врагах. Древолюды и дриады — духи обычно не уходившие далеко от Гаенской лощины, прибыли на север, чтобы помочь крейсийцам. Другие существа, стихийные создания воздуха и камней, пробудились, чтобы напасть на войско Гронда. Их привлекла к битве эльфийская чародейка.
След этой чародейки, смешавшийся с отпечатками древесных сородичей, был ярче затхлой магии древности. И Малекит нашел ее, прислужницу Авелорна, собиравшую полки гвардии Вечной Королевы неподалеку на востоке.
Она была одета в струящееся темно-зеленое платье, расшитое красными, синими и пурпурными цветами. Их листья более светлого оттенка зеленого линиями и волнами свивались на подоле. Запястья прислужницы украшали бронзовые браслеты с топазами, опалами и янтарем, а на тонкой шее висел кулон из чистейшего сапфира, искусно инкрустированного руной Куил-Иша. Она означала слезы Иши, символ скорби и печального неповиновения. Золотистые волосы эльфийки были туго заплетены и сколоты так, что вдоль обеих острых скул чародейки свисало по косе. Глаза цвета сапфира с любовью и удовлетворением смотрели на расходившихся дев-воительниц.
Словно подземный источник, питающий колодцы или корни древних деревьев, прислужница излучала спокойную решимость. Трава подле ее ног стояла ровнее, лепестки цветов блестели ярче в ее присутствии.
Малекит сразу же возненавидел чародейку.
Именно такая лунная тоска по мирной предыстории его народа и сделала эльфов слабыми. Мир, каким он был до прихода Хаоса, уже не вернется, и ни одно песнопение или молитва этого не изменят. Теперь, как бы ни протестовали Вечная Королева и ей подобные, эльфов защищали лишь сила воли и сила оружия.