Малекит выбрался на широкую равнину неподалеку от центра Оскверненного острова. Острые черные скалы, испещренные красноватыми прожилками, круглой колоннадой вздымались в алое небо. Земля между ними была гладкой, точно стекло, и черной, как сама полночь. В центре лежал плоский красноватый камень, а над ним что-то мерцало. Он явно оказался в святилище Кхаина, но, оглядевшись, Малекит не увидел ни места упокоения своего отца, ни останков Индраугнира. А они должны были быть здесь, ведь Аэнарион вернул меч Кхаина на алтарь, возле которого стоял Малекит.
Едва его мысли обратились к Гибели Богов, как до слуха Малекита долетел отдаленный шум. Какой-то слабый крик. Привлеченный им, князь взглянул на алтарь Кхаина пристальнее. И тогда звуки вокруг усилились. К крикам агонии присоединились вопли ужаса. Звон металла эхом разнесся по храму. Малекит услышал громовые удары сердца. Ему казалось, что краем глаза он видит ножи, разрезающие плоть и оторванные конечности.
Красные жилы алтаря были вовсе не каменными, они пульсировали, точно артерии. Кровь потоком струилась из алтарного камня. Малекит понял, что громовые удары издает его собственное сердце. Оно стучало в груди, словно кузнец, бьющий по наковальне.
В ушах Малекита раздался пронзительный звон, похожий на пение рассекающего воздух меча. Он не был неприятным, и некоторое время Малекит прислушивался к нему, притягательному, точно зов сирены, и шаг за шагом приближался к алтарю. Наконец ошеломленный князь Нагарита остановился перед окровавленным жертвенником. Совсем как его отец, Аэнарион, много лет назад.
Предмет, воткнутый в камень, замерцал. Его неясные очертания превращались то в топор, то в меч, то в копье. Наконец, он принял единственное обличье — усыпанной драгоценными камнями булавы. Малекит был сбит с толку. Перед ним оказалось вовсе не оружие, предмет скорее напоминал декоративные скипетры, которые часто носили с собой другие князья. С очень похожим Бел Шанаар посещал колонии.
Именно в тот миг до Малекита дошел смысл послания. Весь Ултуан станет его оружием. В отличие от отца, он не нуждался ни в мече, ни в копье, чтобы уничтожить своих врагов. В его руках будут армии целого народа, и он станет распоряжаться ими, как ему заблагорассудится. Если он возьмет скипетр Кхаина, никто не сможет ему противостоять. Словно видение, перед Малекитом развернулось будущее.
Он вернется на Ултуан, отправится в Тор Анрок и сокрушит врата Короля-Феникса. Он принесет тело Бел Шанаара в жертву Кхаину и сделается неоспоримым властителем эльфов. Он превратится в кровавую десницу Бога Убийств и будет править вечно. Смерть станет красться в его тени, когда он понесет гибель империи гномов, ибо эльфы обладают таким могуществом, что им не нужно делить мир ни с кем другим. Тысячи зверолюдов будут преданы мечу, а насаженные на колья трупы орков и гоблинов выстроятся вдоль дорог его империи на сотни миль.
Малекит рассмеялся, видя сожженные деревни людей. Мужчин, брошенных в костры, женщин с вырванными сердцами, целые семьи с пробитыми головами на окровавленных камнях. Подобно неудержимому приливу, эльфы завоюют все, что лежит перед ними, пока Малекит не начнет править империей, которая охватит весь земной шар, а дым жертвенных костров не затмит солнце. Малекита понесут на гигантском паланкине из костей его поверженных врагов, а перед ним будет течь река крови.
— Нет! — закричал Малекит, отрывая взгляд от скипетра и бросаясь лицом вниз на каменистую землю.
Он долго лежал с закрытыми глазами. Его сердце колотилось, он дышал прерывисто и тяжело. Малекит медленно успокоился и открыл один глаз. Казалось, что все в порядке. Не было ни крови, ни огня. Не было ничего, кроме молчаливой скалы и свиста ветра.
Последние лучи закатного солнца окрасили храм в оранжевый цвет. Малекит поднялся и, пошатываясь, вышел из круга. Он не осмеливался оглянуться на алтарь. Понимая, что отца ему не найти, Малекит собрался с мыслями и направился к лодке, так ни разу и не взглянув назад.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Битва на Оскверненном острове
Оскверненный остров превратился в опустошенное сражением кладбище. Пять тысяч лет друкаи и азуры боролись за власть над ним, не желая уступать место упокоения Сеятеля Вдов. Даже до заклятия Нагаша погибшие не находили здесь отдыха, их захваченные Кхаином души отрекались от вечного покоя в Мирае. Теперь эти мертвецы умолкли. Магический ветер, что их поддерживал, утих после возвращения Великого Некроманта. Местами земля здесь была по колено завалена костями, скопившимися за пять тысячелетий, а еще не затронутые тлением тела погибших в недавних сражениях лежали на вершине кургана.