Белое было забрызгано алой кровью тех, кто уже отдал свою жизнь за обладание святыней. И великой радостью, наверное, полнился Кхаин, видя лютую бойню, которую устроили ради того, чтобы не допустить его возвращения в мир. Эльфы проваливались в сугробы из костей, давили выбеленные временем ребра под ногами. Гидры и грифоны топтали позвоночники и пробивали черепа. Отряды копейщиков сшибались, пробираясь сквозь болото из крови и гниющей плоти. Зрелище становилось еще более жутким из-за багряной грозы, которая продолжала низвергаться из черных туч.
Желание и отчаяние в равной мере охватывали сердце Малекита. Он сражался с таким пылом и с такой силой, каких у него не было много веков. Со времен своей первой войны за Ултуан он не видел подобного зрелища, а теперь маятник истории качнулся в его сторону. Если сегодня он одержит верх, то весь Ултуан станет принадлежать ему, как и должно было случиться много веков назад.
Рыцари Тор Гавела не могли сравниться с Малекитом. Уритейн, превратившись в неясное пятно, разил и рубил, с одинаковой легкостью отсекал крылья грифонов и головы князей. Малекит верил, что доспехи полуночи защитят его. Железная кожа впитывала удары благословленной стали Ивресса, а магический щит поглощал залпы и пламя саферийских заклинаний. Серафон разделяла настроение хозяина, ее когти и клыки оставляли после себя кровавую тропу, когда драконица, подобно черной молнии, проносилась по небу. Прочие черные исполины нападали на лучников и арбалетчиков, выстроившихся вдоль усыпанных валунами подступов к святилищу Кхаина, и пробивали кровавые бреши в рядах ивресского ополчения.
Пока клинок Малекита рассекал плоть и кости, магия Короля-Колдуна уничтожала не меньше врагов темными молниями и выжигающим внутренности огнем. Доспехи таяли, когда с его пальцев срывались залпы темных заклинаний. Ивресские рыцари с криками испускали последний вздох, когда его разум разрывал их плоть и дробил кости. Пегасы падали с небес, точно прихлопнутые насекомые. Их сердца останавливались по мановению руки Короля-Колдуна, а предсмертные крики всадников терялись в грохоте сражавшихся внизу армий.
К Малекиту устремилось соединение ведомых огромными орлами небесных колесниц под флагами Лотерна. Копья седоков искрились от магии. Серафон развернулась к снижавшимся повозкам, ее шипастое крыло выпустило кишки одному из орлов, а челюсти защелкнулись на шее другого. Малекита окружила путаница из когтей и наконечников копий, которые с визгом отскакивали от его доспехов. Ком из перьев и клювов закрывал весь обзор. Уритейн рассек одну из атаковавших птиц от глаз до хвоста, а сверкающее черное пламя испепелило колесницу. Остальные поспешно отступали, преследуемые мстительным Королем-Колдуном. Рев Серафон ускорил их бегство.
Малекит вобрал в себя ветры магии, соткав бурю силы вокруг воздетого клинка. От того, что из чар пропал Шаиш, возникало странное чувство, но исчезновение Ветра Смерти ничуть не уменьшило разнузданную силу колдовства.
Малекит прицелился в ближайшую из лотернских колесниц и выпустил заклинание. Но не успел огненный шар сорваться с его ладони, как превратился в дым и рассеялся на ветру. Рассерженный Король-Колдун выбросил руку, пожелав, чтобы мощный залп метнулся через небо к его обреченной жертве. На кончиках пальцев затрещали искры, но больше ничего не случилось.
Малекит почувствовал, как, мешая его колдовству, закружили ветры магии. Забыв о грифонах и небесных колесницах, он направил Серафон вниз, отыскивая эльфа, который решил испытать свои чары в противостоянии с ним. Пролетев над обеими армиями на расстоянии выстрела из лука, Король-Колдун нашел добычу ближе к западу, на склоне холма. Перед ним предстала юная княжна, черты ее лица казались знакомыми, хотя он не мог вспомнить откуда. Более узнаваемой была окружавшая деву клетка магической энергии, которую выделял амулет на шее эльфийки. Король-Колдун опускался к ней, и ему чудилось, что среди ветров магии он слышит шепот бесстрастных, мертвых голосов, которые отвечали на его чары контрзаклятиями, окаймленными серебристым инеем саферийского волшебства.