— Я думал, в твоем ордене дают обет молчания?
— Да, на срок служения, — кивнул Карадриан. — Но моя жизнь должна была закончиться на Оскверненном острове.
— Это ведь написано на стенах? Будущее всего?
— Не всего, — признался Карадриан. — Но многое из того, что происходит сейчас, случалось и раньше. Вы один из немногих, кто был свидетелем как начала, так и конца.
— Я не совсем понимаю, как остался цел. Тирион?..
— Жив к сожалению. Теклис изо всех сил старался направить события по пути, предсказанному Лилеат, но преуспел лишь отчасти.
— Говорят, богини судьбы бывают ужасно хитры, — проворчал Малекит. — Я думал, что меня убьют сразу тремя способами.
— Заклинание нашего спутника слегка отклонило стрелу Анара, — объяснил Карадриан, вставая. — Та попала Тириону в грудь, отбросив его от алтаря, хотя и не пробила доспехи. Но его удар прошел мимо цели, в следующий миг Теклис воззвал к Лилеат о пощаде, и нас перебросило сюда.
Легкие шаги привлекли их внимание к арке, где мгновение спустя появился Теклис.
— Вам нужно отдохнуть, — проговорил Карадриан, указывая на кровь, которая сочилась из ран Малекита и покрывала треснувшие пластины доспеха.
Капитан Гвардии Феникса ушел вместе с магом, а Малекит провалился в мучительный сон.
Со временем, отчасти благодаря заботам Теклиса, Малекит достаточно восстановился, чтобы покинуть храм Лилеат, в котором они пребывали. Маг исчез за несколько дней до этого и прислал корабль, чтобы доставить Короля-Колдуна и Карадриана на остров Пламени, к святилищу Азуриана. Вид огромного храма пробудил в Малеките одно из самых старых и горьких воспоминаний.
Само святилище представляло собой высокую пирамиду, выстроенную над пылающим огнем царя богов. Пламя втрое выше любого эльфа плясало и мерцало в сердце храма, не создавая ни шума, ни тепла. Мраморные плиты вокруг центрального жертвенника были инкрустированы золотыми рунами, блеск которых лишь отчасти порождало отражение огня. На белых стенах висели жаровни в форме фениксов со сложенными крыльями, внутри них горел магический огонь, наполняя храм золотистым сиянием.
Здесь собрались все князья Ултуана, блистательные в своих одеждах и мантиях, высоких шлемах и коронах из серебра и золота, усыпанных драгоценными камнями всех цветов радуги. Только наггаротты выделялись среди этого буйства красок, молчаливые и мрачные в своих черно-пурпурных одеждах. Рядом с Малекитом и его сторонниками стояла Морати. Провидица с подозрением наблюдала за происходящим.
Также присутствовали астроманты. Семеро из них и определили, что этот день будет самым благоприятным для коронации нового Короля-Феникса. Сверкающие бриллианты на их темно-синих одеждах складывались в узоры созвездий, где звезды соединяли между собой тончайшие полоски серебра и платины.
Рядом с певшими жрецами Азуриана, которые сплетали молитвы вокруг Бел Шанаара, чтобы тот невредимым прошел сквозь пламя, стояли астрологи. Позади жрецов сидели оракулы Азуриана — три белокурые эльфийские девы с бледной кожей, облаченные в серебряные одежды, которые мерцали в ослепительном свете.
Из Авелорна прибыла Иврейн со своими стражницами, чтобы присоединиться к церемонии восшествия ее супруга на престол. Стражницы надели юбки из посеребренных чешуек, окаймленных зеленой тканью, а вместо копий и луков несли гирлянды цветов, поскольку ни одному оружию не дозволялось пересекать порог храма Азуриана.
Перед пламенем рядом с верховным жрецом стоял сам Бел Шанаар. На его плечи накинули плащ из белых и черных перьев, недавно сотканный символ его власти и могущества.
— Как Аэнарион-Защитник, так и я предстаю пред судом величайшей из сил, торжественно провозгласил Бел Шанаар. — Это испытание докажет мою чистоту. Я взойду на трон Короля-Феникса, чтобы мудро и справедливо править во имя царя богов.
— Твой отец не нуждался в защитных заклинаниях, — пробормотала Морати. — Это обман. Во всем здесь законности не больше, чем в его фальшивой свадьбе с Иврейн.
Пока жрецы воскуривали благовония и приносили жертвы Азуриану, оракулы начали тихо петь. Их вирши были почти одинаковыми, если не считать нескольких слов здесь и там. Голоса слились в радостный хор, когда Бел Шанаара подвели к пламени Азуриана. Будущий Король-Феникс обернулся и посмотрел на князей без тени волнения или ликования.
С почтительным кивком Бел Шанаар повернулся лицом к центру святилища и пошел вперед, медленно поднимаясь по невысоким ступеням, ведущим к возвышению, над которым мерцало очищающее пламя бога. Все присутствующие притихли в ожидании. Бел Шанаар шагнул в огонь, и тот сделался нестерпимо белым и заставил зрителей отвести взгляды, чтобы не ослепнуть.