Король-Феникс зашагал прочь, Имрик следовал за ним по пятам, а Теклис остался со жрецами Ваула.
— Значит, когда меч будет готов, вы отправитесь на войну? — спросил драконий князь.
Малекит недоумевал, почему Имрику так не терпится увидеть, как он рискнет жизнью в бою, но сейчас было не время сомневаться в мотивах союзника.
— Как вы думаете, какой срок потребуется Хотеку, чтобы изготовить оружие?
— На меч Кхаина Ваулу понадобился год и день. Будем надеяться, что Хотек справится быстрее.
— А до тех пор?
— Ты сыграешь роль номинального лидера. Как твой предок принял мой вызов, так и ты должен стать зримым для всех противником Тириона. Есть те, кто готов увидеть правду — Дракон Котика околдован Морати и увлечен Кхаином. Он начнет разжигать войну, ведь для избранников Кхаина нет иной судьбы. Твое отступничество на Орлином перевале будет воспринято как момент величайшей прозорливости. И не забудь включить в свои расчеты Теклиса. Брат Тириона, который отрекся от него, придаст дополнительный вес твоим аргументам.
— Хорошо, но, чтобы остановить Тириона, нужно нечто большее, чем просто слова. Когда мы будем сражаться?
— Когда я пытался захватить этот остров, то знал, что моя армия сможет сокрушить любую силу, кроме драконов Каледора. А твой предок понимал, что драконы способны одолеть меня, но не смогут быть одновременно повсюду. Ни он, ни я не хотели связывать успех или неудачу с личным противостоянием, и поэтому наши армии, точно невольные партнеры, танцевали по княжествам. Как было тогда, так должно быть и теперь. Эту войну не выиграть за несколько месяцев, но проиграть ее можно за день. Дай Тириону не одного противника, подними всех, кто враждебен ему, чтобы его войскам пришлось прикрывать спину, охранять каждый город и гарнизон каждой взятой крепости.
— Хотите поделиться еще какими-нибудь грандиозными стратегическими уроками?
— Держись подальше от Нагарита, — добавил Малекит.
Он не придал значения сарказму Имрика, как не обращал внимания и на отказ князя называть его королем. Почтение со временем придет, а единственное, что требовалось Королю-Фениксу в данный момент, — это повиновение.
Малекит остановился и жестом задержал Имрика. Он пристально посмотрел на князя.
— Что бы ни случилось, не встречайся с Тирионом напрямую. Если столкнешься с ним в бою, то умрешь, и все шансы на победу будут утрачены.
— Вы ждете, что я начну избегать его, оказавшись на одном поле битвы?
— Я жду, что ты убежишь от него, Имрик, — сказал Малекит, сжимая кулак. — Твоя гордость уже истрачена, теперь в ней нет никакой ценности. Мертвым ты мне не нужен. Как и твои драконы. Тирион владеет Гибелью Богов, а ты даже не бог.
— Но если он принесет войну в Каледор? Отступать нам некуда.
— Тогда тебе лучше позаботиться, чтобы он сюда не добрался. Предлагаю начать с взятия Лотерна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
История двух королей
Как и предсказывал Малекит, начало войны отличалось осторожностью. Имрик быстро завладел соседним Тираноком — тем немногим, что осталось от княжества после Раскола, — и дерзким штурмом захватил восточный и западный Эатан, осадив Лотерн с обеих сторон. Порт быстро капитулировал, и спустя несколько дней черные ковчеги и корсарские флотилии наггароттов впервые за долгую историю Ултуана прошли в ворота гавани, принеся войну в море Сновидений.
Айслинн, все еще не оправившийся от потерь на острове Пламени, был взбешен падением родного города и со всей злобой бросил свои флотилии на опустошителей-друкаев. После кровавых морских сражений побережье Внутреннего моря усеяли обломки и трупы, но Владыка Морей даже не приблизился к объединению со своими кораблями, запертыми за Лотерном в Великом океане, и в конце концов был вынужден укрыться в бухтах и заливах на побережье Эллириона.
Известие об этом порадовало Малекита так же, как и дела в Наковальне Ваула. Работа Хотека продвигалась — обломки Уритейна стали прекрасным материалом для нового меча. Однако жрец был достаточно осторожен и избегал любых обещаний относительно того, когда его труды завершатся. Вместо этого он беседовал о космических конвергенциях, сферах силы и открывающихся порталах.
Короля-Феникса это не раздражало. Из-за ран, оставленных ему Тирионом и отравленным кинжалом Тенеклинка, на него по-прежнему накатывали слабость и головокружение после любого сколько-нибудь серьезного усилия. Возрождение Азуриана было куда более поверхностным, чем он надеялся. Малекит скорее умер бы, чем признался союзникам, что не способен сражаться, а история с ожиданием меча давала ему бесценное время на выздоровление. Имрика это несколько беспокоило, но Теклис, которого, похоже, совсем не одурачили разговоры Малекита о необходимости выждать и нанести удар в самый подходящий момент, рассказал, что его брат тоже страдает от ран и отправляет других вести сражения от своего имени.