Так продолжалось до тех пор, пока лето не начало переходить в осень.
— А что касается войны на востоке — Тирион увел свои силы от побережья Ивресса.
Источники Теклиса, как эфирные, так и наделенные плотью, были под стать сети, которой когда-то хвастался Эзресор, хотя те агенты подчинялись теперь Морати и по большей части действовали против Малекита. Вечная игра в убийства и шпионаж продолжалась, просто фигуры поменяли стороны.
— Населенные демонами туманы делают нахождение там каких-либо войск предприятием дорогостоящим. С точки зрения потерь и боевого духа.
— Значит, Имрик движется на Сафери? А как идет битва за твои родные земли?
— Мой призыв к местному ополчению помочь Имрику возымел некоторое действие. Имрик согласился уважать нейтралитет Белой башни Хоэта, и Тирион до сих пор поступает так же. Как я понимаю, вы разделяете такой подход?
— Если Хранители знаний и Мастера Меча Хоэта желают, чтобы мы разрешили свои разногласия без помех, то я их одобряю. Сафери мало что может противопоставить копьям и драконьему пламени. Что еще?
— Похоже, выздоровление моего брата завершилось, — тихо произнес Теклис.
Маг не добавил «быстрее, чем ваше», но Малекит все равно сделал вывод о сопоставлении.
— Он движется на Тор Ивресс и, думаю, хочет навязать Имрику сражение.
— Разумеется. Этого мы и ожидали, — ответил Малекит. Тревога Теклиса по поводу такого поворота событий сама по себе была источником беспокойства для Короля-Феникса. — В отсутствие твоего брата кампания Имрика шла вполне удачно. За отведенное нам время мы добились огромных успехов.
— Тирион заявляет права на титул Короля-Феникса, — произнес Теклис. — Он больше не претендует на звание регента, а называет себя властителем Ултуана.
Малекит обдумывал эти новости и чувствовал, как усиливается его гнев.
— А князья, они следуют за ним?
— Некоторые. Другие говорят, что он не прошел через пламя Азуриана и не может стать королем, но они боятся открыто оспаривать его речи.
— Лицемеры! — Малекит смял кувшин с вином и швырнул его через весь зал, из-за чего в его раненом плече началась судорога. — Никчемные, пустые кретины! Тирион носит Сеятель Вдов открыто? Он общается с Морати у них на глазах?
— Да, ваше величество, — подтвердил Теклис и отступил назад, когда поднятые кулаки Малекита охватило пламя. — Это важно?
— Узурпаторы! — завизжала Морати, вскидывая посох.
Малекит прыгнул вперед и выхватил его из рук матери.
— Довольно! — прикрикнул князь Нагарита. — Я не желаю, чтобы королевство, выкованное моим отцом, было разорвано на части этим спором.
Утешая мать, он коснулся ладонью ее щеки, а когда она успокоилась, отдал ей посох. В последний раз бросив злобный взгляд на Иврейн и Бел Шанаара, прорицательница повернулась к ним спиной и снова отошла к наггароттам. Она недобро смотрела и презрительно ухмылялась.
— Я добиваюсь трона Ултуана не для того, чтобы стать тираном, — сказал Малекит. — Я приму титул Короля-Феникса, чтобы почтить память моего отца и увидеть, как исполнится его завет. Я не претендую на это по праву рождения, но отдаю себя на суд тех, кто находится здесь. Если совет решит, что Бел Шанаар должен жениться на моей сводной сестре и занять престол, я не стану противиться. Я лишь прошу вас в последний раз рассмотреть мое обращение, ибо совершенно очевидно, что мы позволили разногласиям и заблуждениям затуманить наши умы.
Князья закивали, соглашаясь с его прекрасной речью, и собрались под сенью Авелорнского леса. Они переговаривались так долго, что алые персты рассвета уже коснулись верхушек деревьев, а над плодородной землей поднялся утренний туман. Споры то затухали, то разгорались. Иных князей глубоко тронула мольба Малекита. Они верили, что хотя тот и был сыном своего отца, но не владел Гибелью Богов, а потому тьма, заключенная в мече, его не затронула. Другие напоминали совету пророчество Имрика о том, что Кхаин коснулся всех из рода Аэнариона, и утверждали, что дитя Анлека никогда не освободится от проклятия.
— Мы приняли решение, — сообщил наггароттам Тириол. — Малекит — замечательный князь, но он еще молод и должен, как и все мы, многое узнать о мире. Сейчас наступило время мудрости и наставлений, а не железного правления, и по этим причинам мы по-прежнему считаем нужным возвести на трон Бел Шанаара.