Иногда Малекит позволял своей сущности перелетать через морскую гладь в земли людей, где живые и мертвые сражались то вместе, то друг против друга, в сложном переплетении альянсов и предательств борясь с великим зверем Хаоса по имени Архаон. Он был вестником Рана Дандра, которого варвары называли Владыкой Конца Времен, но удел эльфов от него не зависел. Сами боги боролись за судьбу детей Ултуана, а не простых смертных.
Во время своих прогулок Малекит постоянно был настороже и старательно скрывался, не желая, чтобы его обнаружила мать. Иногда он чувствовал, как она прочесывает магические ветры в поисках предательских следов его присутствия. А порой был даже уверен: Морати нашла его. Чары доспехов, сила, которую мать вложила в него, чтобы поддержать после того, как Малекит едва не умер, были столь же характерными, как его личная печать. И все же, как бы близко она ни подходила, как бы сильно он ни ощущал нависшее над собой присутствие Морати — словно мать смотрела прямо на него, — он никогда не чувствовал того момента связи, который выдал бы его.
Малекит обсудил этот вопрос с Теклисом, когда маг вернулся в Тор Каледу. Они собрались на залитой лунным светом крепостной стене. Огни и звуки города остались далеко внизу, а тишину нарушали лишь случайные шаги стражников.
— Вы действительно не осознаете того, чего жаждали так долго, — сказал Теклис с редкой для него веселостью. — Ваше величество, вы стали Королем-Фениксом, в вас горит огонь Азуриана. Морати, безо всяких сомнений, сбита с толку, поскольку видит пламя, но не узнает его.
— Неужели она не помнит его по временам, проведенным с моим отцом?
— Ее воспоминания рассыпаются, ее разум наконец начал подводить спустя столько лет плаванья по волнам магии. Она думает, что Тирион — ваш возрожденный отец. А теперь, после того как он поднял Меч Кхаина и стал Богом Убийств, ее самообман завершился. Она была молода, когда Азуриан избрал Аэнариона, и, вероятно, если тогда и ощутила пламя, воспоминание о нем полностью истерлось той огромной силой, которой ее муж стал, превратившись в покрытого кровью мстителя. Она жаждала не вашего отца, а власти Сеятеля Вдов.
— Моя мать — не просто жадная до власти ведьма, как ее описывала ложь Королей-Фениксов, — заметил Малекит. — В последнее время ее охватило безумие, да и честолюбие ее никогда не было тайной, но я не сомневаюсь, что она заботилась обо мне и любила отца.
— Для сына почти невозможно думать о матери скверно. — Теклис отвернулся и посмотрел на восток, в сторону Внутреннего моря, в лунном свете бледная кожа мага отливала серебром. — Семья время от времени нас одурачивает. Я так долго был слеп к слабостям Тириона. Его превозносили от Каледора до Крейса, а это страшно бьет по рассудку. Когда вы послали своего союзника-демона Н’Кари убить Вечную Королеву, а мой брат спас ее и стал ей супругом, вы повернули события так, что они привели нас к этому моменту.
— Любовь твоего брата и неудачный выбор Вечной Королевы — моя вина? — Малекит вцепился в парапет металлическими пальцами, процарапав в камне борозды. — Есть ли на свете горе, в котором ты не обвинял бы меня?
— Вы неправильно меня поняли, ваше величество, или это я плохо изъясняюсь. — Теклис посмотрел на Короля-Феникса. — Все принятые нами решения проложили путь, который привел нас в то место, где мы находимся здесь и сейчас. Когда я пришел к вам и предложил договор, думаете, мне было легко? Лилеат показала мне грядущие беды и смерть, и я мог бы покончить с ними одним ударом меча. Я мог бы без труда убить Тириона, предотвратив эту войну.
— Тебя остановила любовь к нему?
Теклис печально покачал головой:
— Нет, мой страх перед последствиями. Без Тириона мы потерпели бы поражение в войне с демонами, а вы остались бы единственным выжившим в Наггаронде и до последнего вздоха сражались бы с теми самыми созданиями Хаоса, которых столько раз обрушивали на нас.
Малекит задумался о том, принимал ли он на самом деле решения. Хоть когда-нибудь. Или все они были просто пешками в руках сил, находившихся далеко за пределами понимания, и все, что им уготовили, — развлекать потусторонних существ своими мелкими играми.
Собеседники молчали, размышляя о прошлом.
Развернувшись, Малекит побежал по лестнице вслед за матерью, перепрыгивая через три ступеньки. Несмотря на спешку, к тому времени, когда он добрался до вершины башни, Морати уже стояла у балконного окна. Он вошел в комнату, и она с улыбкой обернулась и протянула ему ладонь. Вздохнув, Малекит позволил матери взять себя за руку и вывел Морати на балкон. На этот раз королеву-провидицу и князя Нагарита встретили восторженными криками и аплодисментами. Улицы, насколько хватало глаз, были забиты эльфами. Окна и балконы тоже оказались заполнены жителями Атель Торалиена. Те искали лучшие места, чтобы поглядеть на свою таинственную и очаровательную гостью.