— Последнее время кое-что не дает мне покоя, — признался Малекит. — Я снова и снова пытаюсь постичь смысл этого, но для меня смысла тут нет никакого — если я избранник Азуриана, если мне суждено стать Королем-Фениксом, то почему меня отверг Первый совет? Почему это заняло столько времени?
— Уловки Хаоса, ваше величество. Замыслы Великих Сил пронизывают бесчисленные жизни смертных, пока полностью их не переплетут. В вашем случае Князь Наслаждений посеял семена похоти и власти в сердце вашей матери, когда она была пленена Его созданиями. Так изменился ход истории. Первый совет испугался не тьмы внутри вас, а скверны Хаоса внутри Морати, хотя они этого и не осознавали. Вместо того чтобы смотреть на непрерывный род Королей-Фениксов, правящих крепкой страной от Аэнариона и по сей день, Боги Хаоса разделили эльфов, создали войну и раздор, питаясь мечтами и кошмарами сломленного народа. Теперь у нас есть возможность снова объединиться и выжить, а иначе мы погибнем.
— С того момента мы были обречены на тысячелетнюю войну? — Малекит сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, жар от него заклубился в прохладном ночном воздухе, словно дым дракона. Трудно было сдержать полыхавший внутри гнев, подогретый откровениями мага. — То, что я согласился с решением совета, и мои попытки вернуть благосклонность к дому Аэнариона — все это было напрасно?
— Это были достойные попытки, ваше величество, — заверил его Теклис, оборачиваясь и сжимая посох обеими руками. — Если бы вы убили свою мать в тот роковой день в Анлеке, если бы отказались от ее предложения дать вам власть над культами наслаждения, чтобы вы могли манипулировать собственным движением к престолу, то не запятнали бы свои притязания, и Бел Шанаар со временем назначил бы вас преемником. Немного веры, немного ожидания — вот все, что требовалось.
— Нет! — Со стены посыпались осколки и искры, когда кулак Малекита ударил по темному камню. — Нет. Другие князья уже отвергли меня. Имрик был их любимцем.
— По словам вашей матери, — резко ответил Теклис, не отводя взгляда. — Ее ложь засела в вашей голове. В тот момент и победили силы Хаоса. Не когда вы зарезали князей в храме, не когда вы убили Бел Шанаара. То было просто благословение вашего предательства.
— Но… я пощадил ее из любви.
— И эта любовь оказалась сильнее, чем любовь Ултуана и его народа, — продолжал Теклис. — Вы выбрали не ту мать, Малекит, и нам всем пришлось заплатить за это.
Малекит, обмякнув, прислонился к стене.
— Иди, — прошептал он. — Мне надоел этот разговор.
— Как пожелаете, ваше величество, — ответил Теклис. — Завтра я отправлюсь в Котик, где мой брат делает большие успехи на полях сражений. До этого мы должны провести совет.
— Уйди, назойливый Хранитель знаний, — прорычал Малекит. — Избавь меня от своих витиеватых речей.
Малекит прислушивался к шагам удалявшегося мага, пока они не стихли. Ярость была слишком велика, чтобы ее сдержать, и он с рычанием вырвал из стены обломок камня, сжег его в ладони и швырнул пепел через парапет.
Он ненавидел Теклиса. Самодовольного, как никакой другой маг, совершенно убежденного в собственном превосходстве и правоте.
Но еще сильнее он ненавидел то, что Теклис был прав.
Тягостное присутствие Короля-Феникса распространилось и на другие части цитадели, его угрюмое настроение заразило стражу и слуг и даже выплеснулось на улицы Тор Каледы. Ходили толки и мрачные слухи о том, что же обитало в верхней части замка. Одни нелепые — что Имрик будто бы вызвал демона, другие более тревожные, но оказавшиеся ближе к истине, — что князь заключил договор с темным духом из прошлого.
Добровольное заточение Малекита начало сказываться на его характере. Каждый день он посылал Хотеку послания, требуя новостей о работе кузнеца-жреца. Каждый день приходили ответы, что Хотек трудится без передышки.
Опасность того, что его обнаружат магией, мешала Королю-Фениксу перенести дух за пределы замка, и ему приходилось полагаться на обычные и куда более медленные способы получения вестей. И Теклис в свою очередь лишь изредка появлялся доложить о ходе войны и говорил при этом двусмысленно, но становилось ясно, что вмешательство Тириона отбросило армию Имрика к границам Эатана и к побережью Внутреннего моря. Несмотря на поддержку мощного флота Наггарота, драконьи князья терпели неудачу за неудачей.
Однажды вечером на нижних уровнях цитадели поднялась суматоха, вырвавшая Малекита из многодневной тоски. Испуганные вопли привели Короля-Феникса в чувство, а крики о помощи выманили из залов, в которых он обычно обитал, в центральную часть замка.