Тело Имрика подтверждало слова короля. Погибшая плоть оживала, сердце забилось, наполнившись свежей кровью, коже возвращались цвета. С болезненным вздохом Имрик открыл глаза, его взгляд несколько мгновений безумно блуждал по залу, прежде чем остановился на Марендри. Знакомое лицо принесло успокоение. Князь, тяжело дыша, сел и перевел взгляд на Малекита.
— Я не мог убежать, — прохрипел Имрик.
— Ты проявил слабость, — ответил Малекит, вставая. — Я все еще нуждаюсь в тебе. В следующий раз будь сильнее.
Король-Феникс развернулся и вышел из зала, его настроение на долгое время сделалось крайне мрачным.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Несущий тишину
Наконец в преддверии снежного сезона настал день, когда из Наковальни Ваула прибыл Фовендиэль. Его сопровождала процессия младших жрецов, которые несли покрытую рунами шкатулку из белого дерева. Теклис приехал накануне ночью, как он утверждал, по приказу Лилеат посетить Короля-Феникса. Причина такого приказа стала ясна, когда дошли новости о прибытии Фовендиэля.
Верховного жреца Ваула допустили к аудиенции у Короля-Феникса, но Малекит был не в духе и с плохо скрытыми угрозами отослал прочь его свиту жрецов, оставшись с Фовендиэлем и Теклисом наедине.
— У него есть имя? — спросил Малекит, пока служитель Бога-Кузнеца возился с застежками шкатулки.
— Азуриат, — ответил Теклис, прежде чем тот успел заговорить.
«Несущий тишину».
— Меч Азуриана зовется Азуриат.
— Дай его мне, — прохрипел Малекит, выхватывая коробку из рук Фовендиэля.
Король-Феникс рывком открыл крышку, сломав когтистыми пальцами замысловатые бронзовые застежки и петли, и обнаружил внутри осколок чистейшего белого цвета. Для эльфов белый символизировал смерть, чистоту и безмолвие, и эти три сущности были неразделимы. Поэтому, хотя Мираем правила Эрет Кхиаль, истинным хранителем душ эльфов выступал Азуриан. За ним оставалось последнее слово, его пламя несло очищение, и его цвет — или отсутствие цвета — был тем чистым листом, на котором Морай-Хег и другие богини судьбы писали новое будущее.
— Азуриат… — выдохнул Малекит, пробуя слово на вкус и смакуя его, пока пальцы смыкались на рукояти Несущего тишину.
Король-Феникс поднял меч, и тот бледным пламенем вспыхнул в его руке. Оружие казалось легким, как перышко, не требовалось ни малейшего усилия, чтобы взмахнуть им, нанести удар или парировать выпад. Вырезая в воздухе огненные знаки, Малекит сплел острием Азуриата сложную серию обманных маневров, атак и смертоносных ударов, искусно выписывая всполохами пламени собственное имя. Он рассмеялся, подняв меч:
— Хотек и в самом деле возрожденный Ваул. Этот клинок под стать Сеятелю Вдов. Передай мастеру мои большие похвалы и разбей его оковы. Скажи, что он волен странствовать, где пожелает.
— Хотек мертв, ваше величество, — склонив голову, ответил Фовендиэль. — Мы нашли его сегодня утром, клинок был воткнут ему в грудь, точно в ножны, а ладони Хотека лежали на рукояти.
— Он покончил с собой? — Теклис отпрянул от меча, глядя на него так, словно смотрел на змею, готовую к броску.
— Он освятил клинок, — не веря случившемуся, покачал головой Малекит. Он вновь обрел уважение к преданности Хотека. — Для последней закалки клинка Ваул отдал собственную кровь. Он больше не будет ковать оружие для богов.
— Своевременно, — объявил Теклис, возвращая себе самообладание. — Армия Тириона идет на Лотерн.
— Оставь нас, — приказал Фовендиэлю Малекит.
Он не желал обсуждать свои планы в присутствии жреца. Король-Феникс едва мог заставить себя довериться Теклису, но здесь другого выбора не было. Когда верховный жрец попрощался и ушел, Малекит приблизился к магу.
— Этого достаточно? Смогу ли я побить твоего брата этим мечом?
— Вы боитесь встретиться с ним лицом к лицу даже с Азуриатом?
— Я ждал, что ты будешь последним, кто обвинит меня в трусости, — ответил Малекит и, вынув из шкатулки покрытые белой эмалью и украшенные похожими на капли крови рубинами ножны, вложил в них меч. — Ты же знаешь, что, если я погибну, все будет потеряно — а значит, стоит учесть любые риски. Когда настанет пора, я встречусь с Тирионом.
— Это было не обвинение, а искренний вопрос, — произнес Теклис. — Я не могу дать вам ответ. Лишь когда придет время, мы узнаем, готовы ли вы. К счастью, это время еще не пришло. Уверен, Тирион покинул свою армию. Он отправился на север с Морати, по-видимому, довольный тем, что победил Имрика, а вести войну оставил Кориля.