— На самом деле приблизит. По крайней мере, так мне сообщил надежный источник. — Малекит вышел из чаши и посмотрел на звезды, дивясь тому, как лучи света проходят сквозь его не вполне материальное тело.
— Опять Теклис? Та ночь, когда я покаялся, что чувствую вину за наш обман, была моментом слабости, подкрепленной вином.
— Обман? Покаяние? — Малекит улыбнулся, или, по крайней мере, его призрак улыбнулся. — Пожалуйста, продолжай.
— Ты знаешь, о чем я говорю. Коронация Короля-Феникса была притворством. Я не больше, чем ты, прошел через испытание пламенем.
— Так и знал! — Малекит щелкнул пальцами, и его улыбка превратилась в ухмылку. — Что-то должно было заставить Теклиса искать меня. Он считает, что грядет Рана Дандра, и ему нужен истинный наследник Аэнариона. Истинный наследник, который сядет на трон и спасет эльфов.
— Его брат Т…
— Тирион бесполезен, он никчемный раб своей страсти к Вечной Королеве, проклятый Кхаином, как высказался Каледор Укротитель Драконов. Разве ты не обращал внимания? У них даже есть ребенок. Грязный секрет, который нужно прятать от двора.
— Алариэль родила лишь мое дитя — Алиатру.
— Оставь свою ложь. Ты знаешь, что она не от тебя. Как же, должно быть, благороден духом Тирион. И наставил рога Королю-Фениксу, и произвел на свет будущую Вечную Королеву. Вот почему ты никогда не говорил о нем как о преемнике, но всегда хорошо отзывался об Имрике, хотя князь Каледора по большей части презирает тебя.
Во многом это были лишь догадки, но Малекиту нравилось видеть, как от каждого предъявленного обвинения лицо Финубара искажается от боли. Король-Колдун воспринимал такие эмоции как еще одно доказательство.
— Это ведь гложет твое сердце. Подумать только, Дракона Котика так превозносят, а он в действительности всего лишь молокосос, который ввязывается в драки и спит с твоей женой. Даже ты, самый благородный и достойный из всех князей, даже ты не можешь проглотить стыд и смирить свое сердце с этой неудачей.
— Часто брак между Королем-Фениксом и Вечной Королевой был чистой… формальностью.
— Чем больше притворства, тем больше чувство вины?
Финубар, склонив голову, отвел взгляд. Он пробормотал что-то, чего Малекит не разобрал.
— Это было извинение или молитва? — поинтересовался Король-Колдун. — Ни то, ни другое никто не услышит.
— Здесь ты не можешь причинить мне вреда, — внезапно осмелев, заявил Финубар. Он помахал рукой между плечами Малекита, а потом сунул ладонь в его призрачное лицо. — Тебе не под силу перенести свою телесную оболочку в эти стены, даже с помощью Теклиса. Он открыл для тебя окно, не более того. На самом деле, думаю, Теклис не хочет моей смерти. Пока, во всяком случае. Он прав, я видел в небесах, что на нас надвигается Рана Дандра. Звездные боги возвращаются в мир, а на севере открываются врата. Через несколько дней демоны будут в Ултуане, а Теклис знает, что наш народ нуждается в моем руководстве.
— Не смогу сказать наверняка, чего хочет Теклис, но будь уверен, я своих мотивов не скрывал. — Призрак Малекита начал делать пассы, сплетая кончиком пальца зазубренные руны. — Правда, не тех, что вели меня этой ночью. Как бы то ни было, я отделаюсь от нашего с ним альянса, едва в том отпадет необходимость. Как только Теклис вручит мне ключи от Ултуана, то обнаружит во мне куда менее приятного соратника. Ты прав, говоря, что я, к моему великому сожалению, не сумею к тебе прикоснуться. Но есть и другие способы, которыми я могу расширить свои возможности.
— Что ты делаешь? — спросил Финубар, отступая к двери.
Призрак Малекита преследовал его, нашептывая заклинания. По его слову парившие в воздухе чары образовали кольцо, которое начало вращаться вокруг громады гадальной чаши.
— Опасные вещи эти окна, — вставая между Мореходом и дверью, проговорил Малекит и указал на окрасившуюся алым воду. — Сестрам Гронда пришлось усвоить этот суровый урок. Иногда в окна могут заглянуть и с обратной стороны. Кроме того, некоторые из них открываются.
— Что ты сотворил? — Голос Финубара сорвался. Хозяин башни бросился к краю чаши и уставился в глубину своих магических вод.
— Всего лишь маленький портал, — ответил Малекит. — Он не продержится так долго, чтобы стать угрозой Лотерну.