Оставался вопрос личности кровожадного заговорщика. Чем больше Малус думал об этом, тем менее вероятной казалась ему возможность того, что рука Эзресора все еще тянулась к нему из могилы. Вытатуированный символ на ногах наемниц был слишком очевидным; да и потом, откуда мог Эзресор знать, что Малекит прикажет драхау расположиться на «Вечном проклятии»? Это решение Король-Колдун принял значительно позже окончания того рокового заседания Черного Совета. Однако претендентов на роль злоумышленника оставалось все равно слишком много — и начинался список с самого Малекита. Лели Кхира и ее заговорщики тоже были вероятными кандидатами, так как желали во что бы то ни стало скрыть собственную причастность к покушению на Короля-Колдуна.
Кто бы ни стоял за этим, колдовать он умел. Невзирая на ужасающие страдания, причиняемые ее чарами, Эльдира не смогла преодолеть воздвигнутый кем-то в сознании пленницы барьер. Память наемниц о том, кто хотел убить Малуса, оказалась отсечена искусно наложенным заклятием. Эльдира была уверена, что воспоминания поддадутся, но пленница упорно сопротивлялась любым попыткам извлечь из нее знание. Перед самым концом, после всего, что убийца перенесла, Малус был уверен, что она сама с радостью призналась бы, будь это в ее власти. Однако секрет ушел вместе с ней в подземный мир Эрот Кхиали. Даже усилия Эльдиры по призыву духа умершей не увенчались успехом. Редко когда мать Малуса сталкивалась с чарами, что были сильнее ее собственных, а если такое все же происходило, ее окутывали опасно-зловещие настроения.
Думая об опасных колдуньях, Малус обратился мыслями к Друсале. Насколько готов он был поверить в то, что ее своевременное вмешательство — случайность, а не часть плана? Какую игру затеяла эта ведьма? Если ныне она правда пребывает в опале у Малекита, не пытается ли она сейчас втереться в доверие к Малусу? Если дела обстоят именно так, то при малейшем намеке на сговор между драхау и ведьмой Малекит как-то даст о себе знать — вероятно, к ним подошлют отряд Черной Стражи. Пока разумнее всего было держать Друсалу в стороне от себя — и как можно дальше.
Но Малус никогда бы не возвысился до ранга драхау, повинуясь лишь голосу разума.
— Где сейчас Друсала? — спросил он у Сайлара, вставая с кресла.
Сайлар проглотил все мудрые предостережения, вертевшиеся у него на языке. Он взял себя в руки и сказал господину то, что тот хотел услышать:
— Все утро ведьма из Гронда и леди Эльдира совещались о чем-то.
Интригующие вести! Всю жизнь мать Малуса жила в страхе перед послушницами Морати, боясь попасть к ним в плен даже больше, чем того, что ее вернут лордам-колдунам Наггора. С чего бы вдруг такая перемена? Что привело к столь неожиданной метаморфозе приоритетов? Возможно, опала и изгнание Морати добавили его матери смелости? Или же ведьмовское чутье подсказало, что в предстоящем пути ей потребуется магия за пределами собственных сил? Эльдира обладала замечательным пророческим талантом — он делал ее ценностью для Наггора и угрозой для Гронда. Что же предвидела она, если это толкнуло ее на встречу с Друсалой?
Малус нахмурился, осознав, что слуга так и не ответил на его вопрос.
— Я не спрашивал, что она делает, высокородный. Я спросил тебя, где она.
Лишь нескольких эльфов Малус считал надежными. Еще меньше существовало таких, с которыми он не чувствовал дискомфорта, подпуская их близко к себе. Сайлар Кровавый Шип со всем его багажом понятий о долге и обязательствах ближе всего подошел и к тем и к другим. На него можно было во многом положиться: честно признавая, что собственный его престиж зависит от мощи и процветания драхау, он верой и правдой служил Малусу. Однако, будучи приближенным из приближенных, даже Сайлар почувствовал ледяной укол страха, когда драхау обратился к нему столь холодно и отчужденно, практически без считываемых интонаций.
— Леди Эльдира и Друсала — вместе в Звездном Шпиле, — сообщил он. — С ними несколько оракулов из свиты флотоводца Хадрита, а также астрологи.
— Моя мать прилагает так много усилий, чтобы заглянуть чуть дальше в будущее, — протянул Малус, кивая. Он принял решение. — Что ж, тогда мы пойдем и взглянем на плоды их прорицаний!
— Мне созвать рыцарей? — спросил Сайлар.
Малус издевательски хмыкнул.
— Сначала выслушаем, что там за предсказания они наколдовали, а уж потом можно будет учинить расправу.
Между высокими шпилями черного ковчега протянулись огромные платформы и мосты. Не имея возможности расти вширь, плавучий город, поддерживаемый самыми могущественными из древних нагаритских чар, стал возноситься ввысь. Порталы и проходы овивали каменные башни, подобно побегам плюща, растущего на стволе. Лабиринты такелажей и цепей спускались к якорным платформам из меди, бронзы, кости и дерева. От ветра и волнения моря эти площадки защищали чары, и потому, в отличие от схожих конструкций на обыкновенных кораблях или даже на бастионах, крепившихся к чешуйчатым хребтам адских драконов, движение на них почти не ощущалось. Ни свирепые зимние штормы, ни безумные бури мерцающего света, налетающие из Пустошей, не способны были разбить морскую цитадель.