Двусторонний топор рубанул наотмашь, врезавшись в наплечник Малуса. Лезвие, насквозь проржавевшее и изъеденное коррозией, рассыпалось от удара, но мощь, стоявшая за атакой, сбила Малуса с ног. Упав на спину, драхау увидел, как утонувший варвар воздел свое древнее оружие, намереваясь обрушить его эльфу на лицо. Варп-меч будто бы стал весить не меньше, чем весь черный ковчег, когда Малус попытался поднять его и отразить опасный удар. Однако даже сейчас он не собирался потакать Ц’Аркану. Он мог спасти свою жизнь — но потерять все остальное.
Прежде чем окованный цепью труп смог ударить, Сайлар кинулся на него и сбил с ног. Варвар стал бороться с рыцарем, пытаясь сбросить того с себя. Высокородный, рукой прижав врага к земле, снова и снова наносил ему удары кривым кинжалом.
— Он не хочет издыхать! — прорычал Сайлар.
Ступор, насланный Ц’Арканом на Малуса, ослаб достаточно, чтобы драхау смог кое-как встать и спотыкающимся шагом добрести до схватившихся противников. Взглянув в пустые глазницы трупа, откуда торчали, извиваясь, глазные стебли, Малус бросил:
— Он издохнет, хочет того или нет.
Движимый не то неким инстинктом, внушенным ему зачарованным клинком, не то неким знанием, непреднамеренно оставленным в глубинах его разума Ц’Арканом, драхау разрубил проржавевшие звенья, связывавшие труп с раздувшимся морским колоссом.
Сайлар встал с мигом обмякшего врага. Разорванная цепь задергалась по палубе, оставляя за собой капли цвета ржавчины. Хоть и напоминая с виду металл, на деле цепь представляла собой продолжение чудовища, что-то вроде пуповины, крепящей утопленника-раба к гротескному хозяину. Как только связь была разорвана, сила, питавшая мертвое тело, ушла. Стоило Сайлару подняться с трупа, тот в мгновения ока разложился в рясковую лужу.
Ликование по поводу победы быстро задохнулось. С руки колосса вниз рухнула дюжина новых цепей, а вместе с ними — дюжина отвратительных живых мертвецов. Лапа чудовища затмила небо, нависнув над ними. Малус покрепче ухватился за рукоять клинка, опасаясь, что в любой момент Ц'Аркан снова проявит истощавшую драхау злобу.
— Может быть, корсары Хадрита сладят с ним! — крикнул Сайлар, указывая клинком на башни над головой.
Защитники черного ковчега били по колоссу со всех сторон. Направленные стрелометами пики из стали ярдовой длины утыкали плоть монстра, следом летели алебарды и топоры. Стаи гарпий реяли над его головой, пытаясь сорвать глазные стебли. Насланные чары огнем и молнией вспыхивали и потрескивали по всему телу гиганта, точечно запекая его осклизлую плоть.
Друкаи делали все возможное, чтобы отбить атаку чудовища, но Малус не надеялся, что их усилий хватит. Может, Ц’Аркан и лгал ему о многих вещах, но правота демона, утверждавшего, что барьеры смертного мира рушатся, была неоспорима. Когда сами врата реальности разошлись, способность оружия смертных нанести урон демону-исполину виделась сомнительной. Применяемая против него магия была слишком слаба, чтобы вред ее стал критичен. Малус устремил взор на Звездный Шпиль. Леди Эльдира и Друсала находились там, равно как и целая группа оракулов и ведьм под началом флотоводца Хадрита, но с их стороны не следовало ни малейшего намека на атаку.
Пока весь остальной ковчег боролся за жизнь, Звездный Шпиль хранил бездействие. Малус пообещал себе потребовать суровый ответ за такое отступничество.
— Мы должны добраться до Эльдиры! — крикнул он Сайлару.
Когда первый труп достиг моста и зашевелился в омерзительном оживлении, Сайлар свирепо глянул на зомби. Ему удалось перерубить связующую цепь до того, как мертвец стал полностью активен, но затем высокородный вынужден был отступить: остальные бросились на него с оружием.
— Боюсь, это будет нелегко, милорд! — крикнул он.
Взревев в ярости, Малус пинком отправил срубленную голову утонувшего пирата за ограду моста и отделил обезглавленное тело от цепи.
— Тогда облегчим задачу!
Огромная тень пала на Малуса, пока тот бился с очередной марионеткой. Всего миг оставался у драхау на то, чтобы нырнуть в сторону, прежде чем гигантская ладонь колосса обрушилась вниз. Мертвец, с которым сражался эльф, был смят ею. Мост вздыбился под могучим ударом, каменные обломки каскадом осыпались в бездну. Щупальцеобразные пальцы расползлись во всех направлениях, змеясь и сочась едкой слизью. Драхау затошнило от их бескостного извилистого движения. Оканчивались придатки не клешнями или когтями, а овальной пастью, как у пиявки. Ему видны были клочки мяса и обрывки одежд, застрявшие в этих алчных ртах.