Доминантой гигантского зала выступал величественный трон, вырезанный из ствола белого дуба. Его спинка была искусно сформирована в подобие огромного орла — сложенные крылья обрамляли бока кресла, кривые когти поддерживали сиденье. Голова хищной птицы мрачно нависала над троном, свирепо напоминая всем, кто глядел на нее, о силе и власти сидящего в тени острого клюва.
Князь Иварин из Мелетана служил комендантом Орлиных Врат всего пять лет, что по меркам эльфов было равнозначно мгновению ока. Кое-кто полагал, что для подобного престижного поста он слишком зелен и не готов полноценно нести ответственность командующего гарнизона, охранять перевал, отделявший порченые Теневые земли от вечного лета широких равнин Эллириона. Красота и спокойствие этого тихого края зависели от бдительности стражей Орлиных Врат. Угроза вторжения друкаев-изгнанников переходила из поколения в поколение, протянувшись, казалось, в саму вечность. Самозванец Малекит ни за что не отказался бы от своих нечестивых притязаний на корону Феникса. Пока этот поганый Король-Колдун из Наггарота был жив, он ни за что не откажется от своей безумной мечты завоевать Ултуан и поработить его земли.
На фоне терзавших Ултуан волнений — набегов странных тварей с Кольцевых гор, нападение могучих огненных демонов на княжество Крейс, разгула демонической силы в городах Ивресса, Сафери и даже Авелорна — возвращение нечисти Наггарота виделось едва ли не закономерным. Подобно шакалам, учуявшим немощного оленя, они пришли из покинутой ими Холодной Земли, чтобы взломать оборону Ултуана. Еще один враг в то время, когда мир, казалось, балансировал на краю пропасти. Значит, пробил час последней войны?
Иварин пытался прогнать такие мрачные мысли из головы, но это было сложно. Ему не требовался маг, чтобы увидеть багровые разрезы, запятнавшие высь над Теневыми землями, ужасные небесные язвы, что росли и распространялись с каждым часом. Свет солнца и лун стал тлетворным — ничего такого, что можно было бы увидеть, но что-то, что души азуров ощущали всеми фибрами. Летние птицы собирались в стаи и улетали ввысь — не к своим зимним убежищам на юге, но к мрачному северу, где мутации и безумие правили бал. Ветер, задувавший через перевал, влек за собой маленькие искорки радужного блеска, яркие крупицы магической силы, что уничтожала все, чего касалась.
Знамения, самые жуткие и мрачные из всех, о которых Иварин читал в древнейших легендах, сделались явлением весьма обыденным. Злейшим предвестием из всех послужила смерть Финубара-Морехода, последнего из Королей-Фениксов. Его кончина оставила Ултуан без лидера, и беспорядки, охватившие страну, сделали маловероятным скорое избрание нового короля.
А затем явилась рать духов зла, чтобы напасть на Орлиные Врата. Тот набег дорого встал и крепости, и гарнизону. На смену павшим стражам потихоньку прибывали новые, но восстановление стен, проломленных демонами, продвигалось вяло. Гигантский чумной дьявол не просто сбил камень и известку, уже само его прикосновение осквернило кладку, сделав ее хрупкой и непригодной. К перевалу требовалось привезти свежие материалы и заменить разрушенное, но из-за поразивших земли бунтов подобная операция стала еще более трудоемкой.
Комендант провел рукой по жезлу из драконьего рога, преподнесенному ему последней ротой солдат, прибывших к Орлиным Вратам. Это было великолепное, дивное, изумительное произведение искусства, инкрустированное рубинами и огненными сапфирами, потому всякий раз, когда на жезл падал свет, Иварину казалось, что он держит в руке кусочек застывшего пламени. Шринастор, надменный хранитель знаний из Сафери, несомненно, будет в восторге от знаков уважения Иварину от солдат из Каледора. Их дар безупречной красоты не преподнесет циничному магу никаких сюрпризов. Иварин чувствовал, что это было столь же хорошо, сколь и то, что Шринастор пренебрег солдатами, посланными князем Имриком, запершись в своих покоях, чтобы свериться с астрологическими картами и кристаллами. Он мог обойтись без дополнительного бремени присутствия Шринастора.
Иварин воззрился на жезл, вертя его в руках, потом кивнул в знак признательности Яриэль, капитану Когтей Тор Кальден:
— Мы благодарим вас за ваш дар. Но что куда важнее, мы благодарим вас за службу. В столь трудный час, когда старый враг вновь надвигается на нас, нам как никогда важно помнить о чести и традициях, объединяющих княжества азуров.
Яриэль преклонила перед ним колено, положив инкрустированный рубинами шлем на плиточный пол. Ее бесстрастное и гордое лицо было будто бы высечено из того же мрамора, что и стены зала, — но так казалось лишь до той поры, пока она не подняла взгляд на сидевшего князя. Выражение болезненного унижения исказило ее героические черты.