Наказывая следующего в ряду, Малус представлял, что отрубает голову Иварина. Ненавистный азур! Он убил Винкирикс, забрал его любовницу и военачальницу. Даже будучи не из тех, кто сильно привязывался к своему имуществу, Малус считал непростительным, когда кто-то забирал у него то, чем он владел. А то, что кретин сплотил войска азуров и поднял их боевой дух, убив Винкирикс, лишь сыпало на рану соли.
Ну ничего, возмездие грядет. Малус поклялся именем Кхаина, что встретится с Иварином вновь, драхау заставит князя ответить за смерть Винкирикс. Заставит его смотреть, как друкаи разрушают крепость камень за камнем. Он продержит его в живых достаточно долго, чтобы тот увидел, как членов его семьи пустят под нож, словно скот. Только когда чаша мести прольется до последней капли, Малус разрешит подлецу умереть.
«Но зачем останавливаться на этом, Малус? В твоей власти сделать месть вечным состоянием бытия. Все, что тебе нужно, — перестать мне противиться. Прими то, что само идет в руки, и мы будем купаться в мести, покуда ярость Кхорна не вберет в себя все сущее. Ты сможешь попросту изъять душу Иварина — и мучить ее до тех пор, пока луны не утонут в море, а солнце не обернется тлеющими углями».
Содрогнувшись от натиска демона, осаждавшего его разум, Малус заколебался. Рука с Варп-мечом, занесенным над очередной жертвой, сделалась нетвердой. В самый последний момент он пнул негодяя, застывшего перед ним на коленях, опрокинув рыцаря в грязь.
— Пусть это послужит напоминанием всякому капитану и всякому высокородному! — прокричал Малус в толпу зевак. — Пусть извлекут из зрелища урок и простой солдат, и раб! Жизнь каждого из вас принадлежит мне — так потратьте же ее с умом, или, именем Кхаина, я щедро одарю вас смертью сам!
Он воздел над головой клинок, с шипением вбиравший кровь последнего убитого. Крики и насмешки пехоты, наблюдавшей за казнями, утихли — воины устрашились угрозы тирана, у которого были в услужении.
Малус окинул свирепым взором свою армию. Взгляд его блуждал от эльфа к эльфу, опаляя без жалости всякого. Он не нуждался в их преданности, не хотел их любви — пусть на подобное рассчитывают презренные азуры. Он хотел лишь их повиновения. Нуждался лишь в их страхе. Глядя на них сейчас, Малус понимал, что получил и то и другое. Упрятав клинок в ножны, Малус дал войскам знак расходиться.
— Освободи оставшихся, — велел Малус Сайлару, отворачиваясь.
Несколько офицеров — Рыцарей Пылающей Тьмы все еще сохранили головы.
— Разумно ли это, милорд? — усомнился Сайлар.
Драхау позволил себе мрачный смешок. Он махнул рукой в сторону офицеров, которых пощадил.
— Рыцарям понадобятся командиры в предстоящем наступлении, а эти теперь будут сражаться куда отчаяннее, зная, какая судьба ждет их в случае неудачи. — Малус хлопнул Сайлара по плечу. — Сейчас они страшатся меня пуще прежнего и не посмеют строить козни против драхау. К тому времени, как они наберутся смелости отомстить, я уже потрачу их жизни в битве за Орлиные Врата.
Оставив Сайлара резать путы на опозоренных офицерах, Малус подошел к раме, где было растянуто тело Дольтейка. Он холодно взглянул на командира своей гвардии, наемника-отступника, которого принял на службу так давно.
— Ты разочаровал меня сегодня, о старый друг.
В глазах Дольтейка, двух темных колодцах, плескался ужас.
— Милорд, разве я не служил вам верой и правдой? Разве рыцари мои не сделали все, о чем их просили?
Малус нахмурился, глядя на Дольтейка.
— Драхау не просит — драхау отдает приказ! — прорычал он. — Твои безземельные расточители допустили непростительную ошибку — они не смогли принести мне победу!
Дольтейк бился в своих оковах, ужас его рос с каждым словом, что покидало уста Малуса Темного Клинка.
— Пощади! Я не подведу тебя более!
— Винкирикс мертва, — бросил Малус, кладя руку на украшенный драгоценными камнями кинжал, покоившийся в ножнах рядом с Варп-мечом. — Ты позволил азурскому князю-хлыщу отнять ее у меня. Враг удержал защиту даже с пробоиной в стене — и ты и пальцем не пошевелил, чтобы исправить ситуацию! Какая же участь должна ждать наемника, осмелившегося так поступить со своим господином?
Дольтейк вскрикнул, когда Малус вырвал кинжал из ножен и полоснул его. Но крик превратился в хрип удивления, едва эльф почувствовал, что его левую руку более ничто не держит. Осмелившись открыть глаза, он увидел, как Малус возвращает клинок в ножны. Ему потребовалось мгновение, чтобы преодолеть свое недоверие и понять: драхау освободил его.