— Смерть и позор предателям! — вскричал Малус, и раззадоренный Ц’Аркан придал его голосу сверхъестественной мощи изнутри.
Демон чувствовал близость родных стихий — резни и кровопролития. Малус подумывал притупить его зельем и вином, но в конце концов от затеи отказался. Проклятая мощь твари могла понадобиться ему. После всех лет, прожитых в одном теле с отродьем скверны, Малус был уверен: он знает, какую долю сил Ц’Аркана удастся использовать без опаски заступить за черту слишком далеко.
Без опаски утратить контроль над собой.
Без опаски потерять все то, чем он был и чем когда-либо будет.
По сигналу драхау командиры дали приказ атаковать. Ныне доступ к бреши перекрыли сваленные туши его собственных мертвых ящеров, лишавшие его шанса рывком достичь стены и быстро захватить Орлиные Врата. Теперь ему волей-неволей придется сражаться дольше. Его армии надлежало стократно превосходить численность солдат-азуров князя Иварина — не могло быть и речи об окончательной победе, если под рукой единственный гарнизон.
Однако Малус понимал: время стало врагом страшнее азуров, хранивших Врата. Ночью войска Хаг Граэфа пополнили корсары флотоводца Айха, покинувшие обреченный черный ковчег. Прибавка в несколько тысяч закаленных в морских сражениях корсаров и ополченцев с «Вечного проклятия» сказалась на мощи его армии, а с приходом оракулов и ведьм возрос и магический потенциал, а надобность в Друсале стала не столь велика, как ей того хотелось бы.
Впрочем, корсары принесли и дурные вести. На протяжении всего пути сюда азуры следовали за ними. Их настигали не только стрелы с черным оперением, пущенные лучниками в серых плащах, — корсарам на хвост сели колесничие и авангард армии Тиранока. Они отставали от Айха всего на день или около того. Конечно, с войском Малуса они потягаться не могли, но неожиданный удар в тыл при попытке друкаев прорваться к Орлиным Вратам повлек бы за собой весьма неприятные последствия.
Малуса не столь сильно волновали возможные пехотные потери — он беспокоился больше о потере времени. С минуты на минуту могло прибыть подкрепление из Эллириона, или же в небесах могли закружиться драконы Каледора. Драхау достаточно сражался с азурами, чтобы понимать: какие бы натянутые отношения ни связывали княжества, обиды позабудутся перед лицом общего врага. Явление драконов поставит крест на взятии Орлиных Врат. Войска драхау будут разбиты, рассеяны, разорены, а голову самого Малуса покроет полный позор.
«Еще не слишком поздно, Малус! Отпусти меня, и ты можешь победить!»
Теперь даже Злюка под ним учуял присутствие демона и зашипел. Собрав всю волю в кулак. Малус оттеснил Ц’Аркана на задворки души. Сейчас не время потакать кровожадным амбициям дьявола. У Малуса были и свои мечты о завоеваниях и бойне.
Коробки пехоты маршировали к перевалу. Малус смотрел, как их знамена развеваются на ветру. Он задавался вопросом, сколько азуров внутри признали кровавые флаги Хаг Граэфа. Гадал, сколько сердец трепещет в ужасе теперь, когда очевидна природа врага, с которым они столкнулись. Те, кто пока не представлял, что являют собой друкаи, скоро все поймут.
Воины Клар Каронда, порабощенные наггориты, солдаты Темной Скалы — все они маршировали вперед, прикрываемые стрелками из ополчения черного ковчега. Зачем же разбазаривать собственных рабов, когда такие есть и у Айха? Флотоводец слишком громко винил его за оставленный гарнизон — что ж, пусть думает об убийстве его рабов как о каре. Из-за подобного заблуждения Айх станет менее ценить ту роль, которую он и его корсары сыграют в битве. В конце концов, в плену сильнейших иллюзий пребывают те, кто верят в собственный обман.
Злюка трусил рядом с закованными в латы копьеносцами — славным полком, что и в последней, сокрушительной атаке наггоритов на Хаг Граэф не дрогнул, удержал позиции. За непревзойденную жестокость на поле боя Малус жаловал полку знамена побежденных лордов-колдунов. Копьеносцы медленно надвигались на Орлиные Врата, высоко воздев штандарт, сшитый из кожи врагов, принесенных бывшими противниками в жертву Гекарте. Наггориты наложили на это знамя могущественные чары. Стрелы со свистом посыпались с зубчатых стен, но затем поменяли направление и помчались к мечникам, шедшим по флангам. Несколько из них упали, их тела затоптали воины, стремившиеся поскорее заполнить пробелы в строю.
С Орлиных Врат полетели сферы колдовского пламени, с каждым ударом сжигая десятки друкаев. В ответ на стены крепости обрушили свою темную мощь чародейки Айха. Ветвистые молнии, чернее ночи и смертоноснее поцелуя медузы, прожигали кладку. Опаленные тела солдат-азуров сыпались вниз, зажаренные внутри собственных доспехов. Первоначальная атака распалась на отдельные дуэли: магия азуров столкнулась с колдовством друкаев. На глазах Малуса сходились лучи света и темные зарницы, разбрасывая искры и рождая раскаты грома. То и дело белый свет тускнел, но ближе к прорехе в стене гас черный. Малус нахмурился, глядя в ту сторону. Кажется, вражеский колдун, о котором упоминала Друсала, взял на себя оборону бреши — и сил ему было не занимать, раз он один справлялся со столькими чародейками. Малус даже пожалел, что не мог сейчас послать на него Друсалу. Любой исход их схватки сулил драхау облегчение.