От оставшегося снаружи перевала до ушей Малуса донесся звук предупреждающего рога, обостренный специально для него вероломным Ц’Арканом. Отряды Тиранока! Значит, колесницы уже достигли лагеря друкаев. Тыл его армии теперь осаждало еще одно племя азуров.
«„Слава", говоришь? Идиот. Но твой король и не рассчитывал, что победа будет за тобой. Он рассчитывал, что ты здесь погибнешь».
Скрежеща зубами, Малус погнал Злюку вперед. Клыки и рога зверя смели с пути зазевавшегося друкая. Выпад забросил наездника в самую гущу боя — Варп-меч затянул протяжную песнь, пробивая насквозь нагрудник солдата Гвардии Эатана. Одним метким движением челюстей ящер обезглавил вооруженного секирой воина Крейса.
«Победа, Малус! Она все еще может стать твоей. Ты все еще можешь посмеяться над своим королем. Освободи меня. Выпусти на волю. Бурлящий эфир срывается с горных высот и покрывает эту землю — я насытился им, страдания смертных бодрят меня. Если бы я хотел, то и сам бы освободился, но мы с тобой — такие старые друзья! Мне будет грустно, если ты не сможешь насладиться бойней вместе со мной».
— Ты лжешь! — отрезал Малус.
Копье азура скользнуло по колену друкая: воин, державший его, воспользовался тем, что Малус отвлекся. Драхау развернулся и погрузил в лицо эльфа смертоносное лезвие клинка.
«Зачем же мне лгать? Ты знаешь правду так же хорошо, как и я. Чуешь ее мозгом костей. Разве здесь мало врагов, Малус? Должны ли мы бороться друг с другом? Какую цену ты заплатишь за поражение — только подумай! Подумай о Короле-Колдуне — он же будет смеяться над тобой. А какая честь и слава ждет князя Иварина! Конечно, самого Малуса Темного Клинка сокрушить — да еще и на пару с его любовницей!»
Малус почувствовал, что его тошнит. Поражение и так горчило до немочи, но знать, что его позор укрепит самолюбие врагов, было слишком тяжело. Как долго он еще сможет противиться Ц’Аркану? Сколько бессонных ночей и отвратительных дней? Каждый час ощущая, как мысли демона терзают его, призывают уступить, позволить твари развернуться во всю мощь.
Темный Клинок знал, каким могучим был Ц’Аркан. Знал, что он никогда не давал обещаний, которые не сумел бы сдержать. Если он утверждал, что все еще мог вырвать победу из пасти поражения, значит, так оно и было.
— Хорошо, — прошептал Малус. — Я отпускаю тебя, Ц’Аркан. Вместе мы убьем их всех.
«Мы убьем их всех», — повторил демон, и Малус почувствовал, как сущность твари кипит внутри него, поднимается вверх, течет через каждый нерв и каждую вену. Испугавшись, Злюка брыкался так сильно, что подпруги лопнули, и драхау опрокинулся на землю. Малус смутно видел, как его ездовой зверь поскакал прочь через заслон копьеносцев. И друкаи, и азуры дружно пятились, в ужасе взирая на упавшего драхау.
На этот раз все происходило по-другому. Боль одержимости пронзила тело Темного Клинка, и он понял: что-то не так. Демон-захватчик никогда не приносил приятных ощущений, но сейчас муки сделались поистине невыразимыми. По ушам хлестнул крик, и Малус лишь путем титанических усилий понял, что сам и был его источником.
«Теперь, Малус, твоя очередь стать зрителем, нутряным паразитом. Через несколько столетий ты даже научишься наслаждаться этим».
Кожа Малуса потекла, как вода, капая с его тела, обнажая сырое мясо и мышцы под ним. Его кости начали расширяться, лопаться и трескаться, принимая новые размеры и новые формы. Крики драхау поднялись до пронзительного вопля, терзавшего души всех, кто слышал его, пытавшегося затащить их в личный ад проклятого. Друкаи и азуры отступали прочь от драхау, неосмотрительно напарываясь на клинки и товарищей, и врагов, еще не подозревая о том, что за ужас разворачивался у них под носом.
Челюсть драхау удлинилась и насмешливо разверзлась, и из нее исторгся демонический гогот. Броня треснула и раскололась, опадая с преображавшегося тела лоскутами искореженной стали. Рваные лохмотья богатых одежд Малуса развевались на ветру, а его тело продолжало расширяться, удвоившись в размерах раз, а затем — еще раз. Длинные шипы бритвенной остроты выросли у него из спины, огромные рога пробились из свода лба. Черты лица размазались, глаза вспыхнули, наполненные бушующим эфиром. Ноги обернулись настоящими столбами из костей и сухожилий, пузырящаяся плоть налилась чудовищными мышцами, длинные черные локоны эльфа превратились в сгусток щупалец, оживленный нечестивой энергией. Толстые пальцы увенчались когтями, напоминающими лезвия.