- Лиру помог. Пожалуйста, я позже тебе всё объясню, - погладила я его по голове и повернулась к лекарю. - Ну что?
- Отойдите Элина, вы мне мешаете, - хмуро сказал он, и я тут же отползла подальше.
Лекарь опустил руки и, едва касаясь тела Доргу, изучал его состояние. Долго... очень долго изучал.
- Яда в теле почти не осталось, - наконец вынес он свой вердикт. - Но Сахпорнул очень плох, органы уже поражены ядом и ему требуется серьёзное лечение. Дорогостоящее лечение, - уточнил он.
Я сжала губы. И ведь не проверишь, действительно всё так, как он говорит, или деньги выпрашивает.
- Лиру сказал, что всё оплатит, но мне нужно объявить ему стоимость, - добавил Жин.
- Сколько?
- Две тысячи, - сказал лекарь, и я не смогла сдержать нервного смешка.
- Доргу, ты слышал? Две тысячи, за столько ты меня купил.
Он тоже улыбнулся побелевшими губами.
- Шо, загляни в сундук, там наберётся две тысячи? - крикнула я себе за спину.
- Что за сундук? - тут же спросил Доргу.
- Мой сундук, - отрезала я и посмотрела себе за спину.
- Да, наберётся, - буквально выдавила из себя Шо. Видимо там было гораздо больше требуемой суммы.
- Возьми их пожалуйста, нужно расплатиться с господином лекарем.
Шо коротко кивнула и ушла.
- Эли, что за сундук! - уже рычал на меня Доргу.
- Эй, не надо со мной так разговаривать! - возмутилась я. - На мне больше нет твоего клейма.
Доргу гневно сжал зубы.
- Не рычи, - дружелюбно сказала я и поцеловала в щёку.
- Я тебя убью, Элина.
- Встанешь на ноги и обязательно убьёшь, - кивнула я, скрывая предательскую улыбку. Рядом сидел лекарь и он пребывал в шоке от происходящего, мягко говоря.
Спустя несколько минут вернулась Шо с увесистым мешком в руках, видимо отсчитать две тысячи - дело не простое. Лекарь важно кивнул, спрятал мешок себе за пазуху и посмотрел на своего пациента. Тот буквально сочился гневом.
Лекарь покинул нас только после обеда. Невероятно уставший, но довольный. Он излечил органы, что успели пострадать от яда, вывел из организма какие-то вредные вещества, название которых я не запомнила, и наказал Доргу хорошо кормить. Он будет ещё сутки очень слаб, но Шо заверила меня и лекаря, что в доме полно еды и мар будет сыт. А когда я попросила лекаря никому не рассказывать об увиденном, он был оскорблён до глубины души и пообещал, что скорее язык себе отрежет, чем будет обсуждать своих пациентов. Нам оставалось только верить.
Шо хлопотала по дому, готовила есть и убирала, за что я ей было благодарна безмерно, так что мне не оставалось ничего, кроме как весь оставшейся день проваляться рядом с Доргу. Мы наконец-то переместились в нормальную человеческую кровать и радовались благами цивилизации и заботе Шо.
- Доргу, - тихо позвала я своего бывшего хозяина. Он сонно приоткрыл один глаз и согнул руку, на которой я лежала, прижимая к себе.
- Что рини?
- Шо, хочет остаться с тобой, - ещё тише прошептала я ему на ухо. Он удивлённо поднял брови и приоткрыл глаз.
- Серьёзно?
Я кивнула.
- Конечно, она может передумать, женщины народ непостоянный, но она мне говорила, что ты был хорошим хозяином. Мне даже интересно стало, что вы с ней делали, когда оставались в этом доме вдвоём.
Доргу нахмурился, не понимая о чём я говорю, а затем возмущённо открыл рот и начал глотать воздух, словно рыба на суше.
- Эли, ты сумасшедшая, как тебе это в голову пришло?!
- Пришло, как видишь, - пробурчала я и легла обратно на плечо, поцеловав его.
- Ревнуешь? - улыбнулся Доргу. Я фыркнула.
- А что тут странного? Ты молодой красивый мужчина со своими физиологическими потребностями, Шо женщина почему нет?
- Женщина? Эли, она старая. Я не хочу таких.
Я подняла голову и посмотрела на Доргу. Ну разумеется, кто бы сомневался...
- Что опять случилось? Ты самая странной женщина в этом мире, - с горечью произнёс он, проведя рукой по моей щеке. - Ты делаешь удивительные вещи, сводишь с ума своими касаниями, а губы... ох Эли, последняя неделя была худшей в моей жизни. Не могу видеть твою грусть, слёзы. Я думал ты больше не позволишь коснуться себя.
- Я тоже так думала, - ответила я, поднялась и села рядом с Доргу. - И думаю до сих пор...
- Почему? Ты же говорила, что тебе хорошо со мной. Что изменилось?
- Ничего не изменилось, Доргу, но только что ты подтвердил мои мысли. Я не осуждаю тебя, этот мир твой, здесь принято жить по определённым правилам, но я не могу... не могу быть твоей вещью.
Я отвернулась.
- Та рахуша, что я вытащила с арены, Шаха, ты помнишь её?
Доргу кивнул.
- Её мар так переживал за неё и так искренне радовался спасению. Целовал, обнимал... Лиру женился, - грустно улыбнулась я. - Они такие счастливые.
- Эли...
- Лучше ничего не говори Доргу, - перебила я его. - Я не знаю, что чувствую, не понимаю. Печать спала, я свободна и может стоило послушать Шо и убежать, но... но когда она сказала, что ты умираешь, я не смогла сделать и шага. Похоже, что это моя судьба быть твоей рахушей. Но быть до тех пор, пока я удовлетворяю твою плоть и взор.
- И это ты решила после игр? - хмуро поинтересовался он.
- Доргу, я не из тех истеричек, что сокрушаются несуществующим проблемам! После игр? Да, после того, как я увидела Шаху в объятиях своего мара, как он целовал её, радуясь её жизни, после того как ты грубо обошёлся со мной, я поняла, что больше не хочу. Не хочу быть никем.
Я убрала руку Доргу, которой он обнимал меня за талию, и поднялась на ноги.
- Знаешь ли ты, что чувствует рахуша, выходя на арену? Что она сражается не за себя, не за награду, а за своего хозяина. И умения рахуши в данном случае не так важны... главное цель, ради которой ты бьёшься. Желание жить... жить ради чего-то или кого-то. Мар Шахи вполне возможно и не любит её вовсе, и то, что мы видели было импульсивным поступком, но могу поспорить на свою свободу, что теперь Шаха умрёт за него. Возможно потому она его лучшая рахуша, потому что она сражается за любимого мужчину.
Обернулась к Доргу, а в глазах появились предательские слёзы.
- А что сделал ты? Я вышла на эту проклятую арену ради тебя, билась с мыслью о тебе, а ты обошёлся со мной как с собакой, - прошептала я. - И за что? За то, что я ослушалась тебя?
Я закрыла лицо руками, чувствуя, что грудь снова сдавило словно тисками. Снова больно, снова тяжело дышать.
- Я больше не могу так... я человек, женщина... я не могу жить ради мужчины, которому плевать на меня, для которого я вещь. Пока удовлетворяет и хорошо выглядит. А что будет через год, два или пять лет? Я уже не буду так молода, мои ласки тебе наскучат, что будет тогда?
- Элина. - Доргу поднялся на ноги и нежно обнял меня со спины. - Ты говоришь ужасные вещи. Но ты не права.
- Не права? Как я могу быть не правой? - прошептала я, сходя с ума от сильных мужских рук, которые были удивительно нежны. Как же я по ним скучала... чего кривить душой, я действительно люблю его и от этого больно вдвойне.
- Я испугался за тебя. Испугался потерять.
- Испугался потому и был так груб? Странно, тебе не кажется? - фыркнула я.
- А ты вспомни свои слова, когда тащила меня сюда, - сказал Доргу.
- Ты помнишь?
Ой, чего я тогда не наговорила. Даже ударила... надеюсь этого он не помнит.
- Ох рини... я помню каждое слово, вылетевшее из твоего дерзкого рта, а то, что ты делала потом, было настолько ужасным, что я до сих пор желаю сжать эту милую шейку, едва вспоминаю. Меня никто никогда так не унижал.
- Да к чёрту унижение, главное ты жив! У меня такого стресса, которое я испытала вчера, никогда не было!
Доргу тихо рассмеялся, развернул меня и прижал к себе.
- Так же и в Рохнессе. Ты стояла на песке арены, едва живая, истекая кровью... тебе нужно было сделать всего шаг назад и лекарь излечил бы тебя, но ты пошла к этой проклятой рахуше. Я был готов убить и Шаху и Зихку, всех, лишь бы ты вернулась живой. А потом ты оттолкнула от себя лекаря... Эли, это стало последней каплей.