Сазонов Сергей Дмитриевич
Эликсир Любви
Сергей Сазонов
ЭЛИКСИР ЛЮБВИ
Все события в произведении, за
исключением статьи Кромбаха и
факта распиливания лома -
вымышленные
Мнение героев может не совпадать
с мнением автора
Резко затрещал допотопный будильник, с надписью "Севани" на циферблате. Алексей потянулся и остановил его. "Московское время - двенадцать часов" - бодро сообщил диктор радио. Пора на работу. Алексей выбрался из кровати и начал одеваться. Оставшаяся в постели женщина протянула к нему руки и капризно пропела:
- Не уходи. Побудь еще немного. Время есть.
- Нэ, "Севани" гонит мэня, - голосом кавказца отказался Алексей и кивнул в сторону будильника, - Он мэня нэ лубит. Кстати, любовь, моя, как ты уберегла это механическое ретро. У всех давным-давно электронные.
Он, с деланной подозрительностью глянул на нее:
- "Севани" - это память о горячем южном возлюбленном?
- Не говори глупости, ревнивый дурачок. Я люблю только тебя. Не хочу знать и помнить других.
- Верю, верю, верю, - он шагнул к кровати, быстро чмокнул женщину в щечку и, увернувшись от ее объятий, стал натягивать носки.
- Алексей, когда мы встретимся опять? - Странно, но она всегда звала его не Лешенька или Леша, а именно Алексей, как будто он был не ее любовником, а начальником по службе, но не большим и не пожилым, которому по чину и возрасту отчество еще не положено.
- Не зови меня Алексей, лучше Елисей, - тут же откликнулся он, - Спи моя радость. А я, как царевич из сказки А. Пушкина, приду и разбужу тебя поцелуем.
Он был уже одет и от двери помахал ей рукой:
- Созвонимся. Целую. Побежал.
Сняв дверной замок с предохранителя, Алексей открыл его и выскользнул из квартиры. Слава богу, на лестнице никого не было. Во дворе тоже. Июльский полдень. Малышня в саду, кто постарше - на речке. Пенсионеры, убивая скуку, толкутся по магазинам. Алексей скоренько пересек раскаленный двор и нырнул в арку. Попав с яркого света в тень, он некоторое время почти не видел и едва не налетел на стоящую под сводами арки троицу. Двое парней, явно под хмельком, задирались к третьему, старше их по возрасту. Хлипковатый Алексей всегда избегал уличных потасовок и сейчас постарался незаметно прошмыгнуть мимо. Выбравшись на проспект, он вскочил в первый же троллейбус и только тогда перевел дух.
Алексей Семенович Скворцов, старший научный сотрудник института фармакологии, 30 лет от роду, спешил на работу с любовного свидания. Еще утром он разыграл перед заведующим лабораторией смертельно больного, отпросился на прием к жутко умному врачу-специалисту, а сам отправился к любовнице.
Конец восьмидесятых. Милое сердцу время. Начало перестройки. Газетный разоблачительный бум, первые армянские кооперативы и новое слово "рэкет". Народ еще не осознал прелестей "застоя" и пока не изведал похмелья экономических реформ. Уже нет очередей к мусоровозам, но пока не лазают по мусорным контейнерам нищие. Зарплату еще не задерживают и ничего, что в магазинах шаром покати, но уж если удалось прикупить колбасу, то она из мяса. О заменителях тогда не слышали. Рассказывали страшные истории, что в сосиски добавляли туалетную бумагу, но в этот бред не верили. А выпивалось-то как весело, и с работы можно было улизнуть без серьезных последствий, чем Скворцов время от времени пользовался.
Невысокий, симпатичный Алексей нравился женщинам. "Если природа обделила силой, ростом - значит, надо пользоваться тем, что есть: умом и обаянием" - считал он. Алексей втайне гордился, что не гонялся за женщинами. Романы возникали как-то сами собой, скрашивая, по его мнению, однообразие семейной жизни. Он не терзал себя угрызениями совести по поводу своих заходов "налево". "Я, как интеллигентный человек, не могу отказать женщине" - смеясь, оправдывался он. Даже в своем последнем увлечении он винил опять же не себя, а завлаба.