– Да, наверное, – ответил Юрий Сергеевич. Я думал, что вас уже всех в капусту покрошили…
– Не предоставим им такой радости. Всё, давай собирайся, надо уходить.
Криками приведя всех в чувство, Павел приказал им немедленно выдвигаться. Матвеевне он посоветовал вызвать милицию, а дальше рассказать всё, как было. С отрешённым видом Матвеевна закивала. Через несколько минут они выдвинулись. Едва оказавшись в лесу, в метрах пятистах от деревни они услышали вой сирены. К избе Матвеевны на большой скорости летела милицейская машина.
– Вовремя ушли, – выдохнул Павел.
– Матвеевна же говорила, что нет ментов в деревне, – сказала Светлана. – Как они так быстро нарисовались.
– Это вопрос. А вот то, что теперь нас будут искать не только ребятки Орехова, но и сотрудники полиции, это сильно осложняет нам жизнь. И у нас только один шанс. Действовать быстро и решительно.
– Надо ловить машину и рвать когти в сторону следующей деревни, где есть Интернет, – сказал Иван.
– Правильно мыслишь, – похвалил его Павел. – Местные менты явно не Бэтмены и работать быстро просто не умеют. Пока передадут инфу на согласование, пока подтянутся новые силы. Надо быстрее убираться отсюда. А то глядишь, и армию пришлют на наши поиски.
– Мы что, теперь преступники? – со слезами на глазах спросила Лида.
– С моей стороны имела место быть самооборона, – оскалился Павел. – Но здесь можно повернуть, как угодно. В любом случае, там имеется три трупа. И это не просто преступление, для этой деревушки – это ЧП вселенского масштаба. Матвеевна расскажет, как мы выглядим, а куда ей деваться? И нас будут искать.
– Я ещё бегать-то по лесам не очень способен, – охнул Юрий Сергеевич. – Слабость во всём теле.
– Вот поэтому в темпе вальса и надо ловить машину, – сказал Павел.
Через полчаса они вышли к дороге. Движение здесь было, прямо скажем, не городское. Раз в минут десять проезжала какая-нибудь машина. Роскошных иномарок здесь, понятное дело, отродясь не было. Встречались жигули, москвичи, старые «Тойоты» да большегрузы. Когда из-за поворота показался КАМАЗ, Павел решительно выбежал на дорогу и замахал руками. Водитель неохотно притормозил.
– Тебе чего, жить надоело? – высунулся из кабины мужик лет шестидесяти.
– Выручай, земеля, срочно надо в ближайшую деревню, – ответил Павел. – Вопрос жизни и смерти.
– Да какой я тебе земеля, – ответил мужик. – Не похож ты на местного. Ну ладно, полезай.
Павел залез в кабину КАМАЗа. Тут же из-за кустов к машине подошли остальные и перегородили дорогу.
– Э-э-э-э, мы так не договаривались, – запротестовал мужик, но, увидев, как в руках Павла появился автомат, замолчал.
– Мужик, не пыли. Мы тебе ничего плохого не сделаем. Довезёшь до деревни и гуляй, Вася. Мы не разбойники с большой дороги, но нам, кровь из носа, нужно туда, где есть Интернет.
– До Ореховки километров семьдесят, – огорчённо сказал водитель. – Там уже более-менее сносный Интернет.
– Вот и давай в темпе вальса двигай туда, – приказал Павел. – Да смотри без глупостей. За нами такая охота идёт, что нам терять нечего. И смотри в оба, если ментов вдалеке увидишь, сразу говори.
– Мне ещё проблем с мусорами не хватало, – проворчал мужик.
– Ты давай, баранку крути, дядя, а то я тебя до невозможности, – пригрозил Павел.
– Ладно, двое сюда, остальные лезьте в кузов. Чай, кабина не резиновая.
Павел и Лида остались в кабине с водителем, остальные полезли в кузов. Мужик покосился на Павла, что-то хотел сказать, но передумал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Первые двадцать километров они проехали без приключений. Навстречу попадались редкие машины, в основном представители отечественного автопрома. Один раз их обогнала «Тойота», из окон которой волной неслась громкая музыка. За рулём был безусый юнец, который показал водителю средний палец и засмеялся. Мужик погрозил ему кулаком и врубил радио. Оттуда полилась музыка:
– Когда я проснусь – снова буду один Под серым небом провинции. Уже зажгутся огни, словно лужи – глаза, Словно камни в воде – все погасшие звёзды Лежат, лежат на тинистом дне… Эта ночь, эта ночь Плотнее плюшевых штор, Страшней чугунных оград. Я вижу только себя, Везде встречаю свой взгляд.
Прощай, чужая земля, Но нам здесь больше нельзя. Мы стали легче тумана, Мы стали чище дождя. Мы вновь вернёмся сюда, Но кто нам скажет тогда: «Прощай, чужая земля, Прощай!»
– О, Вячеслав Геннадьевич, – закивал головой в такт музыке Павел. – Уважаю. Мы его в Сирии слушали. Сделай-ка погромче.