Но он ненавидел Волдеморта даже больше, чем Поттера. И этого было достаточно, чтобы желать победы стороны, которая называет себя светлой.
Снейп никогда не хвалил его. Но Нарцисса всегда считала его очень талантливым. И Драко однажды смог самостоятельно приготовить зелье, которое заставило маму сиять и смеяться весь день. Весь день, когда у отца уже не было палочки, а его самого и его родителей в любой момент могли лишить жизни.
Он смешал для этого зелья компоненты, которые вызывали приятные воспоминания, и именно воспоминания, почти забытые, но все ещё волнующие душу, заставили маму быть счастливой в тот день.
Драко улыбнулся. Мама… Он не мог оставить маму — Гермиона права.
Глава 12
Драко шел по улицам магического Лондона, узнавая мощеные мостовые, старые здания и уголки, где никогда не парковались машины. Прогулялся по Косому переулку, перебарывая страх встретиться с собственной совестью и стыдом, когда в памяти возник исчезательный шкаф в «Горбин и Бэркес».
Люди не смотрели на него. Только проходя мимо магазина мистера Олливандера, он увидел в окне старого мастера, которого держали в подвалах его дома. Тот кивнул ему, и Драко кивнул ему в ответ.
Он чувствовал себя непривычно в мантии. Он чувствовал себя непривычно в этом городе, который, как ему казалось, знал хорошо. Но то, что рисует память, и то, что существует на самом деле, может сильно отличаться.
Наконец, он нашел трактир, где договорился встретиться с Поттером. Тот уже ждал его. Поттер смотрел на него как-то странно, расспрашивал про его планы. Драко никогда не делился своими планами. Особенно когда перед ним стояла какая-то сложная задача. Рассказать о своих планах значило никогда не приступить к ним.
Поэтому он ответил то, что и так было всем известно:
— Собираюсь работать зельеваром.
— Как Снейп?
В министерстве все ждали, что он начнет разбирать записи Снейпа. Это было хорошей идеей, но у Драко были другие планы. Он слишком много времени провел, запертый среди старых вещей, принадлежавщих другим людям. Он слишком долго прятался от жизни.
Он не стал говорить, что собирается купить дом в Аргентине. Мир магических растений и существ Южной Америки разнообразен и плохо изучен.
Драко не мог прочитать мысли Поттера без палочки. Тогда в Буэнос-Айресе с Гермионой это было что-то другое. Не легилименция.
Драко хотел поговорить с ней. Он искал ее в министерстве, но ее не было на рабочем месте.
— Как Гермиона? — спросил он наконец.
Поттер до этого вопроса был как на иголках, и наконец он расслабился.
— Недавно вернулась в Англию.
— Эта формула нерабочая, — сказал Драко честно, понимая, зачем Поттер с ним встретился, — и я ее предупредил.
Драко один раз совершил поступок — стал Пожирателем Смерти — и последствия разгребал до сих пор.
В глубине души он знал, что может это сделать. Да, не сразу, но он может восстановить формулу зелья памяти. Но его останавливал страх — страх снова совершить ошибку.
— Она в тебя всегда верила, — сказал Поттер, вставая. — Она всегда была о тебе лучшего мнения, чем мы все. Даже на шестом курсе она не верила, что ты принял метку.
Даже лучшего мнения, чем я сам о себе.
— Эта формула нерабочая, — повторил Драко. Ещё можно уйти. Еще можно повернуть назад. Но он произнес, зная, что ни Поттер, ни он сам теперь не забудет эти слова: — У меня уйдет время, чтобы ее восстановить.
— Я ей передам. — Поттер протянул ему руку, и Драко пожал ее в ответ.
Когда Поттер ушел, Драко призвал к себе с помощью Акцио стакан сливочного пива. Ему давно уже хотелось остаться одному и попробовать палочку, которую ему вернули в министерстве. Но ему хотелось большего. И он знал, что способен на большее. И если кто-то и смотрел на него, узнавая в нем Драко Малфоя — бывшего Пожирателя Смерти и сына Люциуса Малфоя, он этого не замечал. Его мысли были заняты другим.
Он снова думал о Гермионе. Он никогда не любил никого прежде. Прежде у него не было потребности делать кого-то счастливым. Он приготовит это зелье. Возможно, ему и не удастся воссоздать формулу Снейпа, но он может создать свою собственную. Для нее. Потому что она была единственным человеком, кто в него верил, хоть она и не любила его никогда.
Но лучше бы не было этих дней в Буэнос-Айресе, когда он не помнил, что она его ненавидела. Лучше бы не было этих дней, когда они сидели в парке, когда она приходила к нему в лавку и помогала разбирать старые вещи. Лучше бы не было того вечера, когда она лежала на нем и их пальцы сплетались. Лучше бы он никогда не целовал ее. Потому что с чувствами не так-то легко справиться. Ненавидеть ее было просто. Любить ее гораздо сложнее.