— Почему ты не распускаешь волосы? — спросил он, отворачиваясь к старым вещам.
Гермиона дотронулась до пучка на голове и почувствовала древко волшебной палочки.
— Это граммофон, — сказал он, поставив на стол старинный музыкальный аппарат, который до сих пор используют в магическом мире.
— Я знаю, — ответила она.
— Интересно, он работает? Какие пластинки тут есть? Так что там с твоими волосами, Гермиона?
Он спрашивает это из-за волшебной палочки, которую она постоянно носит в пучке, или его на самом деле волнуют ее волосы? Здесь жарко, чтобы носить волосы распущенными, хотела было сказать она. И это было правдой. Но в это время Драко достал пластинку. Он открыл крышку и положил пластинку на диск. Затем поставил на пластинку иглу и покрутил ручку. Граммофон закряхтел, застонал; шипение было такое, как будто аппарат наглотался пыли. А потом послышалась музыка.
— Драко… — это было не так плохо, к тому же на улице забарабанил дождь, перекрывая тихие звуки музыки.
— Ты знаешь, как увеличить звук?
— Нет, — призналась она.
— Но он все-таки работает.
— Интересно, в Хогвартсе есть граммофон?
— Где? — спросил Драко.
— В школе, где я училась.
Нет, он не помнит ни граммофон, который звучал, когда факультеты готовились к Святочному балу, ни Хогвартс. А ее палочка для него — не более чем заколка для волос. И зря она навоображала себе, что он начал что-то вспоминать. Тогда в парке, когда он случайно поймал ее палочку, его глаза горели, его рука лежала на палочке уверенно и твердо и Гермиона видела в нем того самого волшебника, которому стерла память когда-то.
Но Гарри прав, Драко не вернется память. И ей надо возвращаться в Лондон к своим обычным обязанностям. Надо купить платье для рождественского приема в Хогвартсе. Надо купить маску и туфли. Но музыка продолжала литься, перекрываемая шумом летней грозы. А Гермиона смотрела на Драко и ничего не могла поделать с собой — она им любовалась.
В магазин вошел покупатель. Драко о чем-то заговорил с ним на испанском.
— Как ты научился испанскому, Драко?
— Я ему не учился. Я просто жил тут, общался с людьми и однажды начал понимать, что они говорят.
Если бы она могла вернуть его ненадолго в магический мир в среду волшебников — туда, где все пропитано волшебством! Может, сработает, как сработало с изучением испанского?
Глава 7
Что она знала о Драко Малфое, кроме того, что в школе, когда ей было одиннадцать-тринадцать лет, она была в него немножко… влюблена? Кроме того, что он чистокровен, богат, умен и имеет не самое хорошее воспитание, раз так легко вступил в войну на стороне темных сил. Но что-то же его удержало от убийства? Что-то же удержало его от того, чтобы сдать Гарри своей бешеной тетке, когда их поймали и привели в Малфой Мэнор? Неважно.
В магловском Лондоне она встретилась с Гарри и рассказала ему свой план: привести Драко Малфоя на Рождественский прием в Хогвартсе. Гарри был настроен скептически и только спросил:
— Когда ты успела в него влюбиться?
— В кого?
— В этого: белые волосы, тощий, чистокровный и всегда одет, как на похороны.
— Так ты поможешь?
— А куда я денусь? Сделаю Обливиэйт каждому, кто узнает его, — Гарри покрутил палочку в руках, — Рону сразу придется делать Ступефай. Или что похуже.
После разговора с Гарри она отправилась в торговый центр и выбрала вечернее платье, а после зашла в парфюмерный отдел и купила Драко подарок на Рождество. И, наконец, воспользовавшись порт-ключом, вернулась в Буэнос-Айрес.
Ей нужно было многое рассказать Драко: о Хогвартсе, о приеме, который устраивали его родители. Рассказать так, чтобы он согласился с ней пойти. Но ее гриффиндорская смелость ей отказывала. Драко не помнит магию. Ей придется что-нибудь ему солгать.
Драко готовил мате, когда она пришла к нему. Именно тогда она и уснула, пока он возился на кухне. Уснула, разморенная жарой, сменой часовых поясов, странным уютом его холостяцкой квартиры. Уснула на его зеленом диване с резными лакированными ножками, которым он очень гордился, — островок роскоши в его крохотной квартире, которой не хватало ремонта.
А когда проснулась, в комнате уже было темно, но это была не ночная тьма, а вечерний тягучий сумрак. Было жарко и томно, а в воздухе стоял аромат гардении. Гермиона полулежала, навалившись на Драко. Он тоже спал. И она могла бы лежать так целую вечность, пока солнце садилось и наполняло комнату золотым светом. Гермиона дотронулась губами до его губ, зная, что он спит и никогда не узнает, что она целовала его. Он вздрогнул от ее прикосновения. Она осознала, какой холодной была его кожа, затем заметила каплю пота на его виске.