– Все-таки маловато к тебе логики перешло, братец, - пробормотал Веслав, возвращая привычную раздраженность. Отчасти вернулся даже тик. – Мог. Не хотел. Я ведь говорил тебе в прошлый раз: своей алхимией я играл ему на руку. Думал, что ухожу от Тени, а шел в пустоту, то есть, по сути, к Тени же. Я не мог не призвать стихию рано или поздно, а тут еще Небирос заставил Арку меня включить в Дружину – и ускорил дело. Сразу после того, как я стал Повелителем, я овладел таким уровнем контроля, какому мог бы учиться еще лет сорок – спасибо алхимической расчетливости.
– Дык чаго яму зараз не падабаецца, гэтай рэпе?! – в сердцах Андрий уехал на почти чистый белорусский родного Полесья. – З якога ражна ён нас сюды…
– С такого, что за последние полгода я не сделал никакого прогресса. Не сомневаюсь, он следил за мной – и понял, против кого я собираюсь выступить. А тут еще появились вы, и я начал превращаться в то, чего он до смерти во мне боится.
– Гибрид алхимика и Повелителя? Нет, постой, Повелителя и алхимика? Повельхимик? Алхимитель? Нет, ответ где-то рядом… есть подсказки?
Веслав раздраженно махнул рукой. Подсказок он сроду не любил давать.
Виола вернулась из мира своих мыслей, где тратила большую часть времени с начала призыва. И первый же ее вопрос был воплощением логики и здравого смысла:
– Ладно, он на тебя злится и хочет, чтобы ты стал нормальным Повелителем. В общем, все родители хотят для своих детей… вроде как лучшего будущего…
– Протестую! Спириты…
– Эдмус, заткнись. Но к чему нас было сажать в клетку, как канареек? Он хочет, чтобы мы перемерли от голода?
– Мне смерть не грозит. Нога Андрия…
– Эдмус, я ведь могу и чем-нибудь тяжелым попросить. Или он собирается прийти, позлорадствовать, поссорить нас…
– Мы ответим ему дружескими объятиями и канареечным пением!
Звук тяжелого удара разорвал воздух.
– Го-ол! – завопил спирит, встряхивая ушибленной головой и отодвигаясь от Виолы на расстояние клетки.
– Он хочет того же, что и раньше, – это сказала уже я. – Чтобы Веслав применил стихию. Клетку можно не открыть – ее можно сломать. Полной разверткой тени, ты этого не сказал, вроде бы?
Алхимик пожал плечами, но ни малейших следов раскаяния у него на физиономии не обнаружилось.
– Чтобы спастись самому, тебе нужно убить нас. Логическая задачка с двумя выходами: глупым и умным. Первый – мы умираем здесь все, если тебе вдруг захочется пожертвовать собой. Второй – ты выживаешь, если поступишь как алхимик. После этого перейдешь в Тень окончательно, потому что возненавидишь сначала себя, потом всех окружающих. Так, что я упустила?
Эдмус спрятался за Андрия.
– Двух алхимиков я не вынесу, – прошептал он. – Чур ее, чур! Эта зараза передается, не знаю, через что, может, через поцелуи… не целуйте Веслава! Иначе вы будете рассуждать логично, а потом начнете строчить втихаря формулы новой «Ниагары»… – тут он получил уже он Андрия и торжественно поздравил новичка со вступлением в наши ряды.
Остальные поражение от моих логических умозаключений выражали в основном округлившимися глазами и приоткрытыми ртами. Веслав был исключением.
– Да нет, вроде, ничего существенного, – признал он. Позади Йехар и Виола представили, какую логичную задачку нужно решить, и взглядами начали просить друг друга об эвтаназии.
– А из несущественного?
Несущественное есть всегда. Обычно оно затаивается и ждет, чтобы поменяться с существенным местами.
– Несколько аспектов психологии моего папаши, – Веслав неторопливо скинул ветровку. – Ему, видишь ли, нравилось, что я врожденный алхимик, а сам он с алхимией не дружил. Как и с логикой. Так что даже логическая задачка с всего двумя выходами имеет в его исполнении третье решение.
Батник отправился вслед за ветровкой. За ним – майка.
– Лучше бы раздевался Йехар, – Эдмуса точно укусила сегодня какая-то блоха шутовства. – Получили б хоть эстетическое удовольствие. Или Виола…
Виола уже отбила об Эдмуса обе руки и соизмеряла глазами, какая из ладоней болит меньше. Веслав ограничился взглядом и продолжил раздеваться, а Эдмус – комментировать.
– Мы должны к тебе присоединиться? Или некоторые из нас? Это что – людская психология – раз мы все равно умрем, то напоследок хоть… ай, нет, в шутке не было никакой пошлости, Оля!!
Когда я перестала, наконец, гоняться за шутом по клетке, огибая остальных, он поднял ладони в знак мира и сообщил в сторону Веслава углом рта: