Один из них был алхимиком. Чистым алхимиком, а не той пародией на него, что мы привыкли наблюдать в исполнении Веслава. Никаких эмоций на лице. Глаза – не глаза, а холодные куски гематита. Уголки губ застыли в одном изгибе, как парализованные – таким он не был никогда, даже когда приходил в состояние обычной алхимической бесстрастности. Кровавого венца вокруг головы не было, а волосы не свисали на лоб, а лежали ровно, прилизанно и не думали кудрявиться.
– Фу! – возмутилась Бо, которая тут же выскочила из триаморфини. – Ему не идет эта прическа! Ой…
Она перевела взгляд на второго Веслава и смолкла.
Этот был в черном – воплощение Тени. Волосы казались клубящейся дымкой мрака, как и одежда, глаз было почти не видно из-за сочащейся из них черноты, и только кровавая полоса посреди лба была видна четко, как никогда. В точности по предсказаниям: в плаще из тьмы и в кровавой короне.
Ничего человеческого не было ни в том, ни в другом. И совершенно ясно было, что оба Веслава до крайности не нравятся друг другу. Во всяком случае, тот, который выступал за Тень, проникся к противнику самыми нехорошими чувствами. По лицу же второго просто ничего нельзя было сказать.
– Уйди, - наконец сказал Тень уже знакомым низким, жестким голосом. В ответ прозвучал голос повыше, но полный такого холода, что его можно было использовать для производства морозильников.
– Это было бы нелогично.
– Что вы с ним сделали?! – взорвалась я, не давая больше никому сказать ни единого слова. Веславы на меня не обратили внимания и продолжили обмен взглядами, а Аскольд довольно любезно пояснил:
– Это его натуры. Пришло ему время разобраться в себе. Один должен уйти.
– Уйдешь ты, – сообщил Тень Алхимику. – Ты не был с ним всё это время.
– Я был с ним с рождения, за миг до тебя.
–- А победитель? – уже приходилось повышать голос, потому что в круге явно что-то начинало твориться. С каждым сказанным словом Веславов черта, которая их разделяла, начинала напрягаться и словно сдвигаться в сторону одного или второго. В воздухе стоял непонятный звон. А может, не в воздухе. Может, это у меня в ушах.
Аскольд уселся в кресло, чтобы удобнее было наблюдать за ристалищем, и совершил широкий жест.
– Получит его тело.
Звон в ушах прекратился. Двое теперь начали двигаться по кругу, и граница двигалась вместе с ними, прогибаясь, но не сдвигаясь куда-то окончательно. Йехар с тихим ругательством Междумирья шагнул вперед – и уткнулся в контур, который оказался непробиваемым и для самого рыцаря, и для Глэриона. Вслед за ним попыталась Виола в облике пантеры, но здоровенную кошку просто отбросило в сторону, прямиком на Андрия. Что же, у пантеры хотя бы было мягкое приземление.
– Я бы на вашем месте не волновался, - заметил Аскольд, устраиваясь поудобнее. – Всё равно я не могу этого остановить. Вы тоже.
– Ты всего лишь Тень, – не затыкался между тем двойник-алхимик. – Он отрекся от тебя.
– Он никогда не отрекался от меня до конца и никогда не отречется! Иначе ему пришлось бы отречься от самого себя. За последние месяцы я завоевал так много места в его душе, а тебя там вообще никогда не было!
– «Душа»? У алхимиков ее нет. Точнее, они ее не проявляют.
Я не выдержала – хихикнула, глядя на этот детсадовский спор по принципу: «Моя конфетка!» – «А если ты мне ее не отдашь, я папу позову!» Аскольд немного заинтересовался и приподнялся со своего места, двое в контуре продолжили выяснять, кто круче, а Йехар переполошился не на шутку.
– Эдмус, уведи ее, ей не стоит видеть…
Бедный спирит аж подскочил, когда его так грубо вырвали из мысленных странствий – всё последнее время он пытался призвать стихию. Глядя на его физиономию, я хихикнула еще раз.
– Пойдем, Оля, – тут же предложил Эдмус. Но я демонстративно скрестила руки на груди и помотала головой:
– А зачем? Я хочу увидеть, чем кончится этот балаган.
– Балаган?! – обиженно взвыл теневой двойник. Видимо, Веславы только притворялись, что ничего не слышат. – Когда я обрету плоть, от тебя не останется праха, девчонка!
– Нашел, на что отвлекаться, – процедила сущность алхимика. Этот даже не посчитал нужным поставить меня в ряд с одушевленными предметами.
Я приложила палец к губам и жестом попросила их продолжать. Что они и сделали.
– Оля, тебе плохо? – Йехар был тут как тут и уже тянул меня за руку. – Я знаю, то, что случи… чего мы не понимаем, Ольга?
Он спросил это уже не обеспокоенно. Наконец-то сработал его дар распознавания эмоций.