Выбрать главу

Эрнст Теодор Амадей Гофман

Эликсиры дьявола

ПРЕДИСЛОВИЕ

(От издателя)

Благосклонный читатель! Я хотел бы повести тебя под густую тень платанов, где впервые прочел я удивительное повествование брата Медарда. Мы сели бы вместе на каменную скамью, скромно притаившуюся в душистых кустах среди пестреющих цветов. Оттуда мы оба, с замирающим от сладкого томления сердцем, стали бы любоваться нежной синевою живописных гор на заднем плане залитой солнцем долины, расстилающейся перед нами в конце густой аллеи. Оглянувшись, ты увидел бы позади, шагах в двадцати от нас, готическое здание, портал которого украшен статуями. Сквозь темную листву платанов смотрят на тебя в упор, точно живые, глаза святых, написанных альфреско яркими красками на широкой стене.

Пурпурно-красное солнце стоит над горами. Поднимается легкий вечерний ветерок, повсюду в природе чувствуется движение и жизнь. В кустах и деревьях слышится шелест, неясно доносятся какие-то странные голоса. Неопределенный шум усиливается, и наконец ухо начинает различать несущиеся издалека звуки пения и аккорды органа. Величавые мужи в длинных широких плащах безмолвно скользят по тенистым аллеям сада, подняв к небу благочестивые взоры. Не спустились ли на землю святые, чьи лики красуются на высоких карнизах храма? Тебя охватил бы тогда таинственный ужас, которым веет от дивных преданий и легенд, и тебе показалось бы, что все это вновь происходит на твоих глазах, и ты не мог бы не поверить преданиям. Принявшись в таком настроении за чтение автобиографии брата Медарда, ты, конечно, не счел бы странные видения этого монаха только за игру разгоряченного воображения.

Если бы мы с тобой, благосклонный читатель, оказались перед обителью, расписанной ликами святых, то едва ли нужно было бы мне добавлять, что я привел тебя в великолепный сад капуцинского монастыря в городе Б.

Обстоятельства задержали меня как-то раз на несколько дней в этой обители. Почтенный ее настоятель показал мне тогда, в числе ее достопримечательностей, рукопись, которая осталась после брата Медарда и хранилась в монастырском архиве. С большим трудом победив сомнения приора, я получил от него позволение ознакомиться с ее содержанием. Почтенный старец считал, что, по-настоящему, следовало бы ее сжечь. Предлагая твоему вниманию книгу, составленную по этим бумагам, опасаюсь, что и ты, пожалуй, будешь одного мнения с почтенным приором. Впрочем, решившись следовать за Медардом как верный его сотоварищ по мрачным монастырским коридорам, затем пуститься вместе с ним по бурным волнам житейского моря, сквозь все трагические и комические события жизни этого злополучного монаха, ты, быть может, заинтересуешься разнообразием картин, которые откроются перед тобой как бы в камер-обскуре. Может даже статься, что кажущееся на первый взгляд бесформенным, примет, когда внимательнее вглядишься, ясные и законченные очертания. Ты проследишь, как зародыш, посеянный злым роком, превращается в пышное растение, дает от себя отпрыски, разрастающиеся все гуще и гуще, пока, наконец, один из распустившихся на нем же цветов не превратится в плод, который притянет к себе все живые соки растения и погибнет вместе с растением.

Прочитав внимательно автобиографию капуцина (это оказалось делом довольно трудным, так как покойный писал мелким и неразборчивым монашеским почерком), я пришел к убеждению, что многое, чему мы обыкновенно не придаем никакого значения и называем грезами или пустой фантазией, указывает нам, — быть может, символическими откровениями, — таинственные нити, которые, проходя через нашу жизнь, связывают в одно целое все ее проявления. Горе, однако, смельчаку, который вообразит, что такое познание дает ему силу произвольно разрывать эти таинственные нити и бороться с невидимой властью, господствующей над нами!

Благосклонный читатель! Может быть, ознакомившись с этой книгой, ты придешь к тем же заключениям. По крайней мере я от души желаю тебе этого по некоторым весьма важным причинам.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Глава первая

Детские и монастырские годы

Матушка никогда не рассказывала мне подробно о жизни моего отца. Однако, сопоставляя все, слышанное мною от нее в раннем детстве, я прихожу к заключению, что отец мой был весьма образованным по своему времени человеком. Из рассказов матушки об ее прежней жизни и намеков, которые лишь впоследствии стали мне понятны, я знаю теперь, что мои родители, обладавшие большим состоянием, внезапно потеряли его и впали в крайнюю безысходную нужду. Мой отец, вовлеченный сатаной в безрассудный проступок, совершил смертный грех. Впоследствии, раскаиваясь в этом грехе, он решил искупить его паломничеством в монастырь Святой Липы, в далёкой холодной Пруссии.