Мне показалось, что послышался гудок паровоза. Но, насколько я поняла, поезда ходят слишком далеко от этого места. Наверное, это было всего лишь завывание поднявшейся вьюги, такое же, как и в песне Валентина.
– Нам пора отправляться, потому что пока мы дойдем до станции, поезд уже будет возвращаться в обратную сторону – сказала Флорентина.
– А мне показалось, что я слышу гудок.
– Нет, станция далеко, здесь не слышно.
* * *
Храбр надел огромный рюкзак, подошел и Самоцвет, также в походном снаряжении, и процессия тронулась.
Прощание происходило на той же поляне, что встретили меня, и где мы совершили вечернюю прогулку с Валентином. Мы дошли до того романтического места, а затем через мост перешли по другую сторону речушки.
Почти все орденцы собрались проводить героев, люди провожали отряд, шли вместе с ними, размахивая штандартами и стягами. Но у ограды провожающие остановились: за границы лагеря покров молитв Ордена уже не распространялся. Там начинался враждебный мир, Темная Империя Морринга.
Ворота были уже открыты.
Все дружно кричали героям вслед прощания, махали платками и факелами, желали удачи и скорейшего возвращения с победой, но отряд удалялся быстро, и скоро исчез из вида.
Я надеялась, что Валентин придет на проводы. Но, вглядываясь в лица, еще не сумевшие стать мне знакомыми, я не находила его уже успевших полюбиться мне очертаний.
Может с ним что-то случилось? Может он почувствовал себя плохо?
* * *
Где же он? Я обошла все места, которые мне показывала Наталия.
И вот, нашла. На поляне, за деревянными хозяйственными постройками. Он сбросил свой плащ, обнажив торс. Я хотела броситься к нему и обнять, но нет. Что-то здесь было не так. Я предпочла замереть, оставшись безучастной, и посмотреть, что будет дальше.
Он был не один. Напротив него была девушка в белом плаще. Капюшон скрывал ее лицо. Они стояли напряженно, смотря друг на друга.
Девушка воткнула в землю свой посох в землю, сбросила с себя плащ, и оттолкнувшись от земли, держась за посох, сделала полуоборот, ударив Валентина ногами.
Я хотела броситься на помощь, но предчувствие говорило: не делай этого, посмотри, что будет! Одежда зеленого цвета обтягивала девушку, обнажая изгибы ее соблазнительной фигуры. Кто она? Враг? Друг?
Не сумев парировать удар, Валентин упал.
Его противница выдернула из земли посох, оказавшийся шестом, и взяв его обоими руками попыталась ударить Валентина. Валентин схватил посох руками. Девушка, сделав еще одно движение перехватила орудие, так что Валентин оказался надежно повержен и прижат к земле. Девушка прижала шест к горлу Валентина. Обеими руками тот сделал огромное усилие, чтобы вырваться из удушающего захвата. Резко выпрямив руки, он подбросил девушку в воздух. Но та не растерялась и сделав в полете кувырок, приземлилась на ноги. Я, кажется, узнавала эти движения.
Коснувшись земли, девушка полуобернулась и, используя энергию поворота, вложила ее в шест, и метнула прямо в сердце Валентина, словно копье. Мое дыхание замерло. Неужели он сейчас умрет? Но нет, Валентин сумел изогнуться, чуть-ли не касаясь спиной земли, так что шест пролетел мимо, всего в сантиметре от его груди.
* * *
И если сначала я подумала, что на Валентина напали, тихо подойдя поближе, рассмотрела знакомое лицо. Это была Джалитта. Мне теперь не было стыдно, что проиграла ей в поединке, даже Валентин не смог одолеть ее. Но теперь в сердце мое вкралась другая обида.
И Валентин хорош! На тренировки он не ходит, зато в одиночку тренируется с подружкой.
Они подошли друг к другу. На длинные черные волосы Валентина крупными хлопьями ложился снег. Джалитта сбросила с себя плащ, и подошла к нему ближе. Ее кошачие глаза на этот раз были украшены соблазнительными темными тенями, а губы чувственно обведены фиолетовой помадой, которую я сначала приняла за черную. Так вот ты какая, чертовка с огненно-красными волосами. Валентин, или она его, я не сумела разобрать, тесно прижал к себе. Такие вот дружеские объятия.
Я выбралась из скрывавших меня кустов. Снег хрустнул под моими ногами, и меня заметили. Казалось, они хотели поцеловаться, и только мое появление разрушило их планы.
Как же я хотела забыть про все, и броситься в объятия Валентина! Чтобы были только мы: только я, и только он.
Но нет.
Я бросилась прочь.
Они унизили меня, оба.
Они что-то пытались крикнуть мне в след, но я не слышала их. Бежала по снегу, не разбирая дороги, пересекая ухоженные тропы и оставляя следы в нерасчищенном снежном насте. Молнией я ворвалась в дом и поднялась в комнату. Лихорадочно открыв замок двери, перешагнула порог, и с силой захлопнула за собой дверь. Сбросив небрежно верхнюю одежду, я обессиленно упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.