Мы стали взбираться по лестнице. Башня, как и крепостные стены, размещались на валу, который, убеленный снегом, напоминал те пригорки, с которых в детстве мы катались на санках, а часто и на попах, без всего, чтобы потом вениками отряхивать друг друга от снега, ибо после таких катаний мы больше походили на живых снеговиков.
Вверху, на фоне неба, летели две вороны. Одна из них попыталась сесть на шпиль купола. Вдруг произошло невообразимое. Птица полетела задом-наперед!
– Смотрите, как птица летит вперед хвостом! – Воскликнула я.
Спутники устремили взоры вверх, но птица летела снова к шпилю.
– Где? – Удивилась Фло.
– Ну вот же, она только что летела назад! – Чуть ли не плача произнесла я. Не люблю, когда мне не верят.
К моему счастью, чудо повторилось. Ворона вновь полетела прочь от шпиля, рассекая хвостом небо.
Тетрахромбиул зычно рассмеялся.
Флорентина тоже улыбнулась и пояснила: Это ветер. Он не дает птице сесть на шпиль.
Мы оторвались от забавного зрелища, поднялись к открытым вратам, и прошли через проход в массивной крепостной башне, вступив на территорию древнего города.
– Добро пожаловать в старый Хувал! – воскликнул Эфтан. – Чудеса только начинаются!
Мы шли старинными улочками. Разноцветные дома, украшенные лепными балкончиками, словно игрушечными башенками-шляпами, кирхи и синагоги с чудными окнами-розетками, храмы, блестящие под светом зимнего солнца купола. А когда великолепие монументов кончилось, началась сдержанная красота малых форм: двухэтажных зданий, скромных парадных, малоэтажной застройки и балконов. Маленькую уютную улочку украшали фасады пастельных тонов: ванильного, розового, бежевого окраса, цвета зеленой мяты и насыщенно-желтого, с рустами и пилястрами белого цвета или в тон штукатурки. Домишки тесно ютились друг к другу.
Мощеная дорожка вывела нас из плотной старинной застройки. После поворота здания по левую сторону уступили место кованой оградке, за которой вниз уходил овраг. Дул пронзительный ветер. Лицо и ладони мерзли. Мне казалось, что скоро простуда одолеет меня. Еще один порыв ветра. Он проникал своим холодом сквозь одежду, и я мерзла до самых костей. Вышли на площадку, расположенную между массивным зданием и старой часовней. Вдоль строения и поодаль его возвышались каменные идолы. Площадь безлюдна. Ни одного человека, ни единой живой души. Только мы и изваяния. Я не заметила, как солнце скрылось за облаками. Но на этот раз оно просвечивалось, как мутно-желтый, туманный шар, светящийся нечетким ореолом. На него можно было смотреть: не обжигало глаз, в отличие от полуденного солнца в ясный и погожий день.
– Какое необычное светило, – воскликнула я.
– Да, – согласилась Флорентина.
Тетрахромбиул помрачнел, не выронив ни слова.
Ветер резко прекратился. Мертвенная тишина заполнила площадь. Идолы безмолвно взирали на нас, окружая полукругом.
– Пантеон, – почтительно произнесла Флорентина.
– Древние демоны, – пояснил Эфтан.
– Старые боги, – возразила Флора.
– Перконас, Рарог, Стрыйбог, Хварсет Подажьбог... – перечислял богов Тетрахромбиул.
– …известный, как Дагда, и Сама Богиня-Мать, также известная под именами Макошь или Ненила Льняница – закончила за него Фло.
Мы с Тетрахромбиулом оставались на месте. Флорентина же побежала к идолам. Мне показалось, что время замерло, только снежинки продолжали падать на распущенные волосы волшебницы. Снег падал точно также, как в том междумирье, где я видела последний раз Валентина, после его смерти.
– Фло, ты куда?
– Куда, куда, куда, – отозвалось эхо безвременья, застывшего в этот миг.
Флорентина подбежала к статуе.
– Помоги нам, Богиня-Мать, произнесла она. Она взяла кинжал и отрезала прядь волос, и положила в мешочек, который повесила на статую.
– Помоги, помоги, отозвалось эхо.
Мне казалось, я замерзаю. Не холодом, но какой-то внутренней пустотой. Рукой прикоснулась к груди, там, в нагрудном кармане, был амулет. Почувствовала тепло. И холод отпустил, оцепенение оставило меня. Мысль о Валентине, что я могу спасти его, вернуть, грела мое сердце. Все не зря. Все получится.
И я сделала шаг. И еще один. Время казалось вечностью, и тянулось, как густое желе.
Я подошла к тому же идолу, у которого только что была Флорентина.
– Помоги мне! – попросила я.
– Надо что-то тоже оставить, – прозвучало в моей голове.
Но что? Амулет не могу оставить, он понадобится в ночь Йултада. Иначе не воскрешу Валентина.