Но мои мысли, к счастью, отвлеклись на более приятный предмет. Из толпы внезапно выскочила тоненькая фигурка Эстер в сопровождении недовольного Фредерика. Она подбежала ко мне в сияющем кремовом платье и шляпке, украшенной розами. Лицо ее излучало безграничное счастье, словно это она выходила замуж. Впрочем, она и была похоже на невесту более чем я в своем извалявшемся в шкафу платье, ставшем карикатурой на самое себя. Как прекрасно было оно, когда я надела его впервые! И каким серым и безжизненным оно кажется мне сейчас.
Эстер сердечно обняла меня, не боясь испортить ни прически, ни собственного наряда, и произнесла:
— Венчание в Лондоне! Да еще в церкви Святой Марии Альдермари! Mon cher, ты выглядишь incroyable*!
Я улыбнулась через силу. Эстер не подозревала, каких трудов мне стоило сохранять самообладание, хотя на душе скреблись кошки. Если бы я могла закричать, я сделала бы это тотчас же. Но нет, я невеста, я выхожу замуж за уважаемого человека, меня ждет брак и довольство, я исполню свое женское предназначение, а еще я incroyable в этом посеревшем свадебном платье, мне нельзя кричать.
Фредерик заметно нервничал и постоянно оглядывался по сторонам. Он сдержанно поздравил меня, а затем поспешно увел сестру в церковь, дабы занять места. Хотя причина спешки была совсем в другом: он просто не хотел, чтобы его незамужняя сестра долго разговаривала со мной, ведь я уже успела себя обесчестить. Замужество спасает меня от позора, это было ясно всем, кто был свидетелем моего первого венчания или знал из досужих домыслов о моем несостоявшемся браке. Тут нет любви, только расчет и выгода.
В этот раз отец вел меня под венец не так бодро и не с такой гордостью, как в прошлый. Я подозревала, что он не в восторге от мистера Шерли, хотя он никогда не говорил о нем в моем присутствии и даже не спрашивал, уверенна ли я в своем выборе и действительно ли люблю своего будущего супруга. Вероятно, он знал, что после истории с мистером Дрейком ему не стоит думать о таких вещах как любовь или счастье дочери, а стоит позаботиться о более насущных проблемах: ее бесчестие и ее нищета после его смерти. Так это было или нет, но в их отношениях с мистером Шерли царила вежливая холодность.
Я чувствовала десятки взглядов, прикованных ко мне, совсем мне не знакомых и привычных до тошноты. Я не пыталась улыбаться или строить из себя счастливую невесту: шла чинно с таким же выражением лица. Эта была грустная свадьба. Никто не улыбался, кроме, наверное, Эстер. У всех были такие серьезные лица, будто меня хоронили, а не вели под венец.
Священник прочел пару псалмов, рассказал о святости брака и заставил нас произнести клятвы — всё это без выражения, едва не засыпая над требником. Речь моего жениха, обещающего почитать меня и заботиться обо мне и в богатстве и в бедности тоже не отличалась экспрессивностью. Когда очередь дошла до меня, я сделала глубокий вздох и прикрыла глаза на пару мгновений, а затем произнесла дрожащим голосом, обращая свои слова совсем не к тому, кто стоял передо мной:
— Обещаю любить и почитать тебя, чтобы ни случилось, думать о тебе и в радости и в горе, пока бьется мое сердце; жить одним лишь стремлением к тебе и мыслями о тебе. Обещаю не думать и не смотреть ни на кого другого, пока ты жив и пока жива я.
Я опустила взгляд, не в силах смотреть на мистера Шерли. Понял ли он, что мои слова предназначались не ему? Даже если он оказался настолько проницателен, прерывать свадьбу он не стал, а только надел на мой палец кольцо, такое тугое, что кожа вокруг него тотчас же побелела. Затем он наклонился ко мне и сдержанно поцеловал в губы.
Я знала, что это — обязательная часть церемонии и уговаривала себя отнестись к ней подобающим образом. Но стоило лишь его губам коснуться моих, как я почувствовала яркую волну отвращения, а затем физический приступ тошноты. В этом не было вины мистера Шерли; возможно, какой-то женщине до меня были приятны его поцелуи и прикосновения. Или будут приятны после. Но я — не эта женщина.
Церемония завершилась так же, как началась — без особого восторга, со скупыми поздравлениями и гвалтом спешащей прочь из церкви толпы. Мистер Шерли и я принимали все поздравления с таким торжественным достоинством, что можно подумать, будто я вышла замуж за самого принца Уэльского.