— Вот и прекрасно. Ты будешь обеспечена и счастлива, замужем за разумным и дальновидным человеком.
— А может и нет, — парировала я. — Может, я не буду счастлива. Может, мой муж не будет разумным и дальновидным человеком. Может, я вовсе никогда не выйду замуж?
Не знаю почему вдруг — из-за моих ли последних слов, или памятуя о предложении мистера Шерли — я вспомнила шатер гадалки на сельской ярмарке и ее загадочные слова: «Ты пойдешь под венец дважды». Чья-то огромная ледяная рука легла мне на горло и крепко сжала, не давая выдохнуть.
— Конечно, выйдешь, не болтай вздор.
— О, папа, — выдохнула я, усилием воли отгоняя прочь ощущение удушья.
Я закатила глаза в раздражении. Конечно, он не знает о слухах, ходящих обо мне в приходе. Он уверен, что я не уронила своего достоинства, не опозорила себя связью с недостойным по мнению общества человеком. Он ничего не знает о том, что я совершила, не будучи замужем. Чем рисковала. Он думает, что я по-прежнему его маленькая несмышленая Элинор, воспитанная, высоконравственная, респектабельная Элинор — молодая невинная девушка, настоящий ангел, не запятнанный никем и ничем. Могла ли я разрушить его предубеждения относительно меня, когда это, наверное, единственное, что до сих пор поддерживало его веру в лучшее?
— Не стоит ставить на себе крест из-за всяких мерзавцев, — буркнул отец. — Ты встретишь надежного джентльмена, вот увидишь.
Может быть. Но такого, как мистер Дрейк уже не будет.
— И всё-таки это может произойти нескоро, — уклончиво ответила я. — А деньги у нас есть здесь и сейчас.
— Я не стану лишать тебя приданого. Ты не будешь расплачиваться за мои ошибки, — упрямство в его голосе заставило меня содрогнуться. Он всегда был таким: стойким и непоколебимым, если решил однажды. Пытаться его переубедить всё равно что сражаться с ветряными мельницами.
— Но ты должен разрешить мне, папа, — настаивала я. — Сколько еще мы будем ждать моего замужества? Год? Два?
Мой голос дрогнул. Действительно, сколько? Может быть, его вовсе не придется ждать? Может быть, мне даже не стоит тратить силы на то, чтобы доказать что-то папе? Может быть, мне стоит лишь нацарапать пару строк на бумаге, запечатать конверт и послать его в Лондон на нужный адрес?
Я вздрогнула от одной только мысли. До сих пор я не рассматривала предложение мистера Шерли всерьез, не задумывалась о том, чем это чревато для меня, если я его приму. Я думала об этом скорее отвлеченно, из праздности, фантазируя на разный лад, но никогда не придавала своим мыслям значения или веса. А теперь внезапно с ужасом поняла, что все мои фантазии могут стать явью, и неизвестно, какой эта явь окажется на вкус.
— Милая, когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, что нет ничего важнее их благополучия, — всё твердил отец. Ты не стала бы требовать от меня такого, если бы знала, как сильно я пекусь о твоем счастье. Мы с миссис Риверс всегда ставили заботу о тебе превыше других своих обязанностей. Я не стану приносить тебя в жертву из-за своей глупости и недальновидности.
Тогда я сама принесу себя в жертву, папа. Тогда я сделаю это сама.
Глава XXX
Я отправилась к мистеру Шерли на следующий же день: уладить формальности. Следовало еще раз обговорить все нюансы предстоящей сделки и убедиться, что его намерения действительно таковы, как он о них говорил. Странно рассуждать о предстоящем браке и не чувствовать при этом никакого томительного трепета. Трясясь в экипаже на пути в Лондон, я пыталась отыскать в себе хотя бы крупицу приличествующих ситуации чувств, но не могла обнаружить даже заурядного волнения из-за предстоящей беседы. Девушке не пристало первой заводить подобный разговор. Даже если на предложение выйти замуж она ответила, что подумает — как любая разумная леди, пекущаяся о собственной репутации, — она должна дождаться повторного вопроса джентльмена, даже если отвергла все сомнения.
Шумный суетливый Лондон встретил меня прескверной погодой: знаменитый лондонский смог глубокого серого цвета не давал дышать и оседал на одежде тонким слоем пыли. Когда я вышла из экипажа на Пикадилли и поймала кэб до Харли-стрит, мне казалось, что серой стала даже моя кровь — до такой степени всё утопало в мрачном мареве. Невольно я подумала о том, что совершаю ошибку: погода словно ополчилась на меня. Я могла выбрать любой другой день, чтобы отправиться в Лондон и сообщить о своем решении, но выбрала именно этот, туманный, промозглый и грязный. Когда кэб остановился у нужного мне дома, я едва не споткнулась, выбираясь наружу, в холодный серый мир. Звук удаляющихся шагов лошадиных копыт перебивал биение сердца и заглушал мысли в голове, так что у меня не было ни времени, ни возможности по-настоящему усомниться в принятом накануне решении. Да и было ли уместно сомнение после пережитых мною месяцев страха, одиночества и беспомощности? Если и было, оно казалось мне преступным.