Я не писала мистеру Шерли о том, что приеду, так что не знала, застану ли его дома в это время. Быть может, мне снова придется ждать в неприветливой холодной гостиной, заставленной книжными шкафами, под ледяным взглядом Эммы, пока мистер Шерли закончит с очередным пациентом. А может, я и вовсе не застану его дома. В глубине души я надеялась на такой исход, потому и не стала предупреждать о своем визите. Гоня прочь малодушные мысли, я уверенным шагом прошла к зеленой двери и постучалась. Тихо, словно боялась разбудить кого-то. Может, и правда боялась: откуда мне знать, что за монстры дремлют в плотном лондонском сумраке? Подождала ответа около минуты, прислушиваясь к гудящему нутру дома и выпуская с каждым выдохом маленькие облачка пара. Ничего: ни звука шагов, ни тихого шепота или даже шороха. Я снова взялась за дверной молоток и постучала, на этот раз громче. Тишина.
Что же делать? Моя решимость таяла с каждой минутой времени, проведенного на этом узком крыльце. Правильно ли я поступаю, принося себя в жертву? А может, и нет никакой жертвы вовсе, а лишь мое трусливое желание сбросить на кого-то другого бремя своих невзгод? Не любовь к отцу и отчему дому двигает меня на этот отчаянный шаг, а жажда безопасности, определенности, жажда обрести наконец теплое спокойное место для теплой спокойной жизни без потрясений?
Скрип открывающейся двери спугнул мои мысли, и те послушно юркнули в забвение. Из-за приоткрытой двери высунулось острое лицо Эммы. Она оценивающе меня оглядела, словно я товар на рынке. Моя неловкая вежливая улыбка вызвала у нее ответный оскал.
— У доктора Шерли пациент, приходите позже, — грубо буркнула она и уже собралась закрывать дверь, но я подалась вперед и поспешно схватилась за латунную ручку.
— Я не больна.
А правда ли? Только сказав это, я вдруг почувствовала жар, а затем — так же резко — озноб.
— Тогда мистер Шерли не принимает сегодня. — Оскал Эммы стал больше походить на гримасу.
Стоило послать записку, прежде чем идти. Мне ни за что не пройти мимо этого Цербера.
— Скажите ему, что пришла мисс Риверс по очень важному делу, — произнесла я, задыхаясь от вязкого воздуха. — Он знает, по какому.
В конце концов, подумалось мне, в этом нет ничего постыдного. Фактически, я просто принимаю предложение замужества, пусть и сделанное с излишним официозом.
— У него пациент, я же уже сказала, — ответила Эмма. — Ступайте домой и приходите позже.
Если я сейчас уйду, я уже не вернусь, подумалось мне. Никогда не вернусь.
— Могу ли я подождать его в гостиной? И послать ему записку о своем приходе? Уверена, он не будет против.
Эмма еще раз пристально меня оглядела, отчего по моему телу прошли мурашки. Не могу сказать, что именно меня отталкивало в этой девушке: ее внешность не назовешь дурной, но и красавицей она не была. Взгляд студенистых глаз — как у мистера Шерли — не вызывал неприязни, но и не пробуждал симпатии. Она казалась замкнутой и молчаливой, но не от застенчивости, как это было у меня, а скорее от враждебности, направленной на весь остальной мир.
— Ладно, — неохотно отозвалась Эмма, впуская меня. — Подождите в библиотеке.
Я безропотно вступила в жаркую пасть дома, поглотившую меня со скрипучим звуком закрывающейся двери.
Меня провели в библиотеку, как в прошлый раз, и усадили на диван. Эмма села на кресло напротив и вперила в меня строгий взгляд, словно следила, как бы я не выкинула какой-нибудь глупости. Подобно надзирателю в тюрьме она следила за каждым моим движением и настороженно ловила каждый вдох и выдох. Стараясь отвлечься от ее цепкого взора, я вновь принялась рассеянно рассматривать комнату, в какой уже была в свой прошлый визит: белые стены, заставленные сверху донизу книжными шкафами. Как и в прошлый раз, я небрежно выхватывала из-за вороха темных корешков названия книг и не находила ничего интересного или знакомого мне — сплошь научные труды и скучные трактаты на латыни. Должно быть, это всё книги по медицине. Сейчас моя затея стать медсестрой вдруг показалась мне вздорной. Как я надеялась выучиться хоть чему-то, если не знала латыни и не читала ничего сложнее романов?