В воздухе повисла тишина.
— Ровно через неделю ты заказал памятник. Что ты написал на нем?
— «Я обязательно приду на твою премьеру. Только дождись».
Услышав это, я ощутил, как к горлу подкатил комок. Я соболезновал другу. Всей душой.
— Тогда же ты совершил свой самый геройский в жизни поступок, — произнес Диедарнис. — Что ты сделал?
— Нашел в себе силы убрать от виска пистолет, — ответил Глас. — Выбросил его в мусорку и записался на курсы актерского мастерства.
— И последний вопрос: что для тебя самое страшное в жизни?
— Когда твой ребенок тебе больше не улыбается…
Зал снова погрузился в тишину. И ни друзья, ни враги не осмелились ее нарушить. Более того, казалось, сам хозяин «подземелья» впервые за время испытания почувствовал то, что можно было бы назвать состраданием. Глядя на него, я понял, что, вопреки безумию и злобе, ему также были не чужды человеческие качества. Или хотя бы их крупицы.
— «Когда твой ребенок тебе больше не улыбается», — задумчиво повторил титан. Затем исчез и заново материализовался вблизи Белара-старшего. — Или когда отец понимает, что его сын — лишь жалкая пародия на него самого?
Мегалодон покосился на эльфа.
— Скажи Эрдамон, только честно, ибо от этого зависит твоя жизнь. Гордишься ли ты Фройлином? Считаешь ли его достойным преемником?
Как и Эстир, глава Небесного Доминиона болезненно вздрогнул, словно пропустил удар в уязвимое место.
— Нет, — после долгой паузы ответил он. Посмотрел на замершего в шоке сына и, недовольно поморщившись, понурил голову.
По правде говоря, в тот самый миг мне стало его жаль. Не седовласого урода, инициировавшего уничтожение более двухсот тысяч выживших, а его сына. Молодого паладина, выглядящего так, словно для него только что рухнул весь мир. Ведь отец озвучил то, чего в глубине души он так сильно боялся. Признал его недостойным.
— Жизнь взаймы, время в долг… — Диедарнис прошелся вокруг старика. — Приняв решение обзавестись потомком, ты навлек на себя проклятие Хроноса. Распрощался с бессмертием и с того самого дня ощущаешь, как драгоценные минуты стремительно от тебя ускользают. Ты боишься, что не успеешь. Превратишься в глубокого старца и подохнешь в маразме, понятия не имея о том, кто ты и где находишься. В связи с чем я хочу задать тебе последний вопрос: жалел ли ты об этом? О том, что уговорил жену зачать сына?
— Да.
— Хм, мои поздравления, Эрдамон. Полагаю, почетное звание «отец года» достается тебе.
Неожиданно для всех мегалодон весело рассмеялся. Громко и искренне, как если бы услышал превосходную шутку.
— Черт подери! Какие же вы все подонки! — продолжал хохотать он. — Лжецы! Предатели! Убийцы! Никчемные создания с короткой памятью и даром к саморазрушению! И вы еще смеете осуждать меня⁈ Того, кто просто-напросто сражался не на той стороне⁈ У-х-х… Что ж, ладно. Все, с кем я разговаривал, могут быть свободны. Остальные приготовьтесь. И даже ты, Кайн. Один из последних представителей первых людей и мой проклятый создатель.
Щелчок пальцами, и я почувствовал, как распадаюсь на атомы. Темное помещение исчезает, и на замену ему появляется белоснежное полотно, на котором проступает надпись:
Владислав Павлов. Человек 1-го уровня
Доступно бонусов: 2 из 3
Глава 4
«Владислав Павлов. Человек 1-го уровня…» — наверное, в пятнадцатый раз прочитал я. Осмотрелся по сторонам, по-прежнему болтаясь в виртуальной проекции и, не обнаружив ничего, кроме застилающего обзор белоснежного света, нахмурился.
М-да. Всего одна фраза, а сколько смысла. Причем от начала и до конца нехорошего. Судя по всему, Диедарнису было мало устроить грандиозную исповедь. Выворачивать души участников наизнанку, препарируя их правдой и страхом, отчего он решил сбросить каждого из нас до «заводских настроек». Помножил все наши преимущества на ноль и сделал меня тем, кем я был в первые минуты пробуждения на Элирме. Даже параметры оставил прежними.
Владислав Павлов. Человек 1-го уровня
Здоровье: 140 ед.
Мана: 200 ед.
Основные параметры:
— Сила 6;
— Ловкость 4;
— Выносливость 7;
— Интеллект 10;
— Восприятие 5;