— Так вы любите меня, Люка?..
— Люблю, — вздыхает она.
Он обнимает ее голые плечи, притягивает к себе:
— Любите? — и целует ее в губы.
Люка порывисто вздыхает. Она, как испуганная птица, сидит на самом краю дивана. Из-под бального платья смешно выглядывают ноги в коротких детских чулках. Он целует ее голые, надушенные колени. Губы у него холодные. Шелковое платье шуршит. Она тихо вскрикивает, закрывает глаза и беспомощно опрокидывается на спину, в мягкие подушки…
Тихо, слышно только, как стучит сердце, как шуршит шелк под ее пальцами. Тихо, мучительно, блаженно…
Но ведь это уже было… И эти ледяные губы, и нежные руки, и мучительный, блаженный страх. Только где? Когда? Люка открывает влажные глаза. Слезы текут по щекам. Отчего она плачет? Ведь ей так хорошо… Это уже было. И эта слабость… И этот лунный свет… Но где? Когда?..
— Азраил, — вдруг вспоминает она, — Азраил…
Черные глаза наклоняются над ней.
— Что? Что ты говоришь, Люка?
— Азраил, — повторяет она. — Нет. Не Азраил. Ты — Арсений.
4
Вера проснулась от стука в ухе. Это сердце. Надо лечь на правый бок, чтобы не мешало. Она осторожно поворачивается. Нет, все равно стучит. И на правом боку лежать еще неудобнее, еще тяжелее. Так устала, а не заснуть больше…
— Вам страшно? — спрашивает скрипучий голос над самым ухом.
— Еще бы, — отвечает другой. — Здесь стены в пять сантиметров и крысы без зубов…
— Да, скверный дом…
Вера вздрагивает и открывает глаза. Никого нет. Все тихо…
Сквозь неплотно задернутые шторы слабо светит луна. В темноте вещи кажутся громадными и угловатыми.
Вера приподнимается на локте, оглядывается. Куда она попала?.. Где она?.. Она ощупывает свое лицо, волосы, подушку и садится, сбросив одеяло. Зеленоватый свет луны падает прямо на ее свесившиеся с кровати белые ноги. И, как всегда ночью в темноте, она вспоминает о смерти.
«Я умру. Я скоро умру…»
Она вытягивает ноги вперед, шевелит пальцами. Зеленоватый лунный свет падает прямо на них.
«Мои ножки. Мои бедные ножки. Я буду лежать в земле, и черви будут есть мои белые ножки».
Она нежно гладит свои колени.
Ей так грустно. Так жаль себя.
«Я умру. Может быть, я уже умерла?..»
Но сердце громко и гулко стучит. И ладони теплые, и колени тоже теплые и гладкие.
«Нет, я жива. Я еще жива…»
Она ложится, закрывает глаза.
«Я еще жива. Но как грустно, как тяжело, как страшно жить…»
5
Арсений провожает Люку до калитки. Темно, и луна на небе бледная, усталая, изнемогающая. Такая же усталая, изнемогающая, как Люка.
Арсений в последний раз целует ее:
— Беги. Я завтра с утра приду.
— Ах, — вздыхает Люка, цепляясь за его рукав. — Я не могу, не хочу. Как я теперь буду одна? Без вас, без тебя? Как?..
И все-таки, не оглядываясь, бежит. Окна никто не закрыл. Люка дома. Она быстро поднимается по темной лестнице, входит к себе. Ставни распахнуты. Усталая, изнемогающая луна слабо освещает комнату. Люка осматривается. Вот здесь жила прежняя Люка. Как это было давно. Неужели она только сегодня слушала Верино пение?.. А теперь вернулась совсем другая, новая Люка.
Она тихо кружится по комнате, длинное широкое платье надувается кринолином. Вместе с ней кружатся стулья, цветы на обоях и бледная луна. Люка останавливается, держась за кровать.
— Ах, я устала, устала, устала, — вздыхает она. — Ах, я счастлива, счастлива, счастлива…
И, сбросив платье и туфли, кидается в кровать. И голова тяжелым камнем сейчас же идет на самое дно сна…
6
Вера просыпается одна в своей белой спальне. Совсем девическая комната, Люке больше подходила бы, чем ей. Все такое свежее, наивное. И на ночном столике маргаритки и плюшевый медведь.
Екатерина Львовна на носках входит к дочери, целует ее:
— Проснулась, Верочка? Хорошо спала? Ты полежи минутку. Я тебе кофе в кровать принесу.
Вера качает головой:
— Нельзя валяться. Ему вредно.
Она зевает, высвобождает из-под одеяла ногу и ставит ее на ковер.
— Правой, — говорит она, улыбаясь, — чтобы целый день быть веселой, а то встанешь с левой ноги…
Екатерина Львовна помогает ей одеваться.
— Мама, мне кажется, что я со вчерашнего дня еще потолстела.
— Ты очень хорошо выглядишь, Верочка. Почти не заметно.
Вера, смеясь, отмахивается: