Элита
Алайна Салах
1
— Это что, помада? — Мама прижимает большой палец к моей губе и сосредоточенно вглядывается в отпечаток.
— Гигиеническая, — поясняю я. — Это что, тоже запрещено здесь?
— Не ерничай. — Потуже затянув передник, мама выглядывает за дверь и жестом подзывает меня к себе. Ее голос понижается до шепота:
— Смотри и запоминай. Мужчина во главе стола — это хозяин дома, Демидов Вилен Константинович. Слева — его жена, Ирина. Вон тот долговязый, который развалился на стуле, — это ее сын Максим, пасынок Вилена Константиновича. Отвратительный у парня характер… — Мама раздраженно цокает языком. — Пороть таких надо. Блондинка — это Каролина, их общая дочь. А брюнет в белой рубашке — это Леон, сын Вилена Константиновича от первого брака.
Ее тон становится строже:
— Глаза на него не таращи. У него таких, как ты, вагон и маленькая тележка.
— Каких — таких? — уточняю я, отрывая взгляд от парня, сосредоточенно уставившегося в экран телефона. — Бесприданниц, которых из милости пристроили в самый дорогой вуз страны?
— Повторяю: не ерничай! — грозно шипит мама. — Слава богу, что на свете есть такие люди, как Вилен Константинович. И с учебой тебе помог, и на работу устроил. Куда бы ты сейчас без него? Полы бы в офисах натирала?
— Вместо этого буду натирать полы здесь, — бормочу я. — Мы на стол будем накрывать? А то господа уже скучать изволят.
— Много не разговаривай, на вопросы отвечай коротко и вежливо, — продолжает инструктировать мама. — Тарелки расставляй по старшинству. На Леона и Максима смотри только по необходимости. Хозяева должны видеть, что ты приличная девушка, а не какая-то шалава.
— Крепостное право отменили полтора века назад, — напоминаю я, берясь за поднос. — Пойдем уже.
— Максим, ты не в трамвае едешь, — разносится по гостиной звучный баритон хозяина дома. — Выпрямись и сядь нормально. Леон, а ты телефон убери. Мы ужинаем.
— Криптовалюта сама себя не купит, пап, — брюнет мечет насмешливый взгляд на отца. — Еды же все равно пока нет.
— Какая еще криптовалюта? Заканчивай ерундой заниматься. Еда сейчас будет.
Откашлявшись, чтобы привлечь внимание сидящих за столом, мама подталкивает меня вперед.
— Хочу представить вам свою дочь Лию. С позволения Вилена Константиновича она будет работать здесь и помогать мне.
Четыре пары глаз устремляются на меня. Хозяин дома покровительственно кивает вместо приветствия, его жена и его дочь, похожие как две капли воды, улыбаются мне абсолютно идентичными улыбками.
— Неужели ты не смог найти ей работу получше? — иронично замечает тот, кого мама презентовала как парня с отвратительным характером. — Ее отец все же погиб на твоем производстве.
— Заткнись, Макс, — негромко произносит брюнет, решив наконец оторваться от телефона. Он был единственным, кто не поднял головы, когда мама меня представляла. — Привет, Лия.
Его взгляд проходится по мне: от волос, забранных в тугой хвост, до носов белых медицинских сабо.
Не похоже, что он впечатлен, что, впрочем, взаимно. На вид этот Леон — типичный мажор с часами стоимостью ВВП Косово и эго размером с Австралию. Его сводный брат нравится мне куда больше.
Не придумав ничего лучше, я приветствую элитарное семейство подобием реверанса, отчего тарелки на подносе предупредительно дребезжат.
— Папа сказал, ты будешь учиться в нашем университете, — восторженно пищит блондинка. — Какой у тебя курс?
— Второй, — отвечаю коротко я, как и просила мама.
— Жаль. Я учусь на первом, а Леон — на четвертом. А Макса в прошлом году отчислили.
Промычав «угу», я принимаюсь расставлять тарелки. Поднос тяжелый, зараза, а руки у меня не резиновые.
Начинаю с главы семейства, двигаясь против часовой стрелки, перехожу к его супруге… Интересно, нужно уточнять, кто из двоих его сыновей старше, раз уж тут обслуживают по старшинству?
Конечно, это вопрос риторический. Первым я подойду к ироничному шатену, а красавчик с телефоном подождет.
— К сведению, Макс на три месяца меня младше, — не глядя, замечает брюнет, когда я, опустив салат перед его братом, перемещаюсь к нему.
Мои глаза непроизвольно округляются. Он что, подслушал мои мысли?
— Я не знала, — с подчеркнутой вежливостью произношу я. — В следующий раз учту.
Поймав сердитый мамин взгляд, ставлю тарелку на стол и торопливо семеню на кухню. Как же у этой элиты все непросто. Одно лишнее слово, один неосторожный взгляд — и все, на тебе клеймо шалавы.