Они поочерёдно выплёвывают эти фразы, как косточки из вишни, глядя, не задёргается ли у меня глаз. Вообще, с их стороны очень рискованно так свободно молоть языком, и если бы не моё обещание маме, я бы уже сидела верхом на шатенке и со всей дури молотила её красивое личико кулаками.
— Что, язык проглотила? — продолжает шатенка. — Похоже, неплохо тебе вчера в деканате мозги вправили.
— Хм-м, — тянет другая, крутя локон на пальце, — всё же рассмотри вариант пойти в прислуги. Дэн Морозов готов тебя взять.
Вокруг собираются зеваки, словно коршуны, высматривая, чем закончится перепалка. Щёки горят, голова гудит.
— Я бы много чего могла вас сказать, то мне лень, — цежу я сквозь зубы, — а теперь уйдите с дороги, пока я сама не написала на вас жалобу в деканат.
«Сливки» явно не рассчитывали на такой ответ, шатенка выглядит такой разочарованной, словно только что узнала, что устанавливать силиконовые импланты стало запрещено законом. Поджав свои кровавые губы, она отходит в сторону, давая мне пройти.
В лопатки вонзается её раздражённое шипение:
— Ссыкуха.
Незаметно выставив средние пальцы, я ускоряю шаг. Уф. Кажется, я справилась.
После перемены, в коридоре возле аудитории «Белый тигр» (как же обожаю эти звериные названия), меня нагоняет тощий парень в синем костюме и с золотыми запонками на манжетах. Черты его лица настолько тонкие и правильные, что у меня на секунду возникают сомнения в его половой принадлежности. Может, это и не парень вовсе, а мужиковатая девушка.
— Привет, Лия, — подчеркнуто учтиво произносит он. — Мы не знакомы, но я хотел бы кое-что обсудить.
— Привет, — машинально отвечаю я, недоумевая, какого чёрта все с таким рвением ко мне липнут. — Меня зовут Тимур. Я член студенческого совета. Мы хотели бы получше узнать тебя, ведь ты недавно поступила… по особому стечению обстоятельств.
Я напрягаюсь: тот факт, что он из совета, уже не предвещает ничего хорошего.
— У тебя ведь были сложности с некоторыми студентами, так? — продолжает он, вопросительно дернув бровью. — Тебя вызывали к декану и даже отстранили от занятий, что бывает крайне редко.
— Ну, можно и так сказать, — уклончиво отвечаю я, пытаясь понять, какой тактики поведения придерживаться.
— Проблемы возникают, когда человек не хочет принимать правила, — голос Тимура звучит сочувственно. — Ты ведь понимаешь, что здесь всё устроено иначе, чем в твоей прошлой жизни?
Внутри закипает гнев. «Прошлая жизнь»? Я, по его мнению, прибыла сюда прямиком из трущоб Буркина-Фасо с пакетиком фекалий в руках? Да, моя прошлая жизнь была куда лучше и здоровее вакханалии, творящейся здесь.
Язвительный комментарий уже готов сорваться с моих губ, но всплывший перед глазами голос мамы меня останавливает.
Не лезть на рожон. Не лезть на рожон. Не лезть на рожон, — беззвучно повторяю я, словно молитву.
— Вижу, ты молчишь, — Тимур саркастично улыбается, оглядывая меня с ног до головы. — Это умный поступок. Не забывай: каждый твой шаг теперь под прицелом. Нам, совету, небезразлично, что здесь происходит, и…
— И вы станете следить за мной? — перебиваю я, устав от его похотливых разглядываний. — Или «вызовете на ковёр» по первой липовой жалобе, как это любит декан?
— Может, и вызовем, если будет повод. Сдается мне, долго ждать не придётся.
Сделав вид, что собрался уйти, этот женственный слизень вдруг с силой пихает меня в плечо, отчего мой рюкзак с грохотом валится на пол. Из открытого отделения вываливаются ручки, блокнот, кошелёк.
А пока меня трясёт от беспомощности и гнева, он намеренно наступает ногой на мой ежедневник и небрежно отпинывает его в сторону.
— Осторожней надо быть. Вещи рассыпала. Собирай скорее, а то на лекции опоздаешь.
Меня прошибает злой жар. Все эти ехидные взгляды, устремлённые на нас со всех сторон, гнусавый голос Тимура и эта его уверенность в том, что ему можно всё…
Мамины слова эхом звучат в голове: «Не высовывайся, Лия, главное — учёба, не подведи Вилена Константиновича». Но, чёрт, когда на тебя ТАК давят и унижают у всех на глазах… я же не железная.
— Слушай ты, — гневно чеканю я, — я, конечно, соберу свои вещи. Но теперь и ты будь начеку. У меня отличная память на лица, особенно на те, которые так похожи на Ариану Гранде.
— Что ты сказала? — шипит Тимур.
— Сказала, что у меня хорошая память, — опустившись на колени, я запихиваю в рюкзак ручки, блокнот, тетрадь. — Я что, тебе должна быть начеку.