— Просто не уверена, что готова к этому уровню внимания, — смущенно бормочу я.
Он молча выходит из машины и, подойдя к пассажирской двери, протягивает мне руку:
— Веди себя как ни в чем не бывало. Ажиотаж скоро спадет.
Глубоко вдохнув, я хватаюсь за его ладонь. Едва ли появление на публике в модных вещах в компании члена студенческого совета намного страшнее, чем всеобщая травля и предстоящее отчисление.
Расправив плечи, я позволяю себе бесстрашно оглядеться вокруг. Адреналин тугой волной растекается по венам. Я Чувствую себя Беллой из «Сумерек», впервые появившейся на публике в сопровождении Эдварда Каллена. На нас пялятся абсолютно все. Не только пялятся, но еще и беззастенчиво обсуждают.
— Пойдем, — ладонь Леона ложится на поясницу, слегка подталкивая меня вперед.
Это прикосновение действует успокаивающе, и ноги снова твердеют. Бок о бок мы идем к главным дверям университета в сопровождении любопытствующих взглядов и гула шепотков. Кто-то даже достаёт телефон, чтобы нас сфотографировать.
— Может сказать им, что снимки платные? — возмущенно щиплю я. — это же вопиющее нарушение личных границ.
— Тебе это только на руку, — невозмутимо произносит Леон. — пусть развлекаются. Может им просто хочется скопировать твой образ.
— Даже так? — я невольно поворачиваю голову, чтобы на него посмотреть. — То есть ты признаешь, что мы с твоей сестрой не зря старались, и я выгляжу хорошо?
Уголок его рта дёргается вверх.
— Я вроде так и сказал.
— Ты сказал «соответствует поставленной задаче», а это не одно и то же, — с шутливым укором замечаю я.
Появление меня и Леона на публике вызывает гораздо больший резонанс, чем моя недавняя стычка с Морозовым. Особенно поражённой выглядит сучка Шер, которую мы встречаем возле аудитории «Барсук» в окружении ее свиты. Оборвавшись на полуслове, она переводит ошарашенный взгляд с меня на Леона и быстро моргает.
— Доброе утро, Милена, — елейно воркую я, не желая прослыть невежей. — Как твой вчерашний шопинг?
Её красивое лицо перекашивает гримаса негодования:
— Не надейся, что новые шмотки и жалость Леона что-то изменят. Не смей здороваться со мной.
— Осторожнее со словами, Милена, — голос Леона звучит негромко, но он каким-то чудесным образом перекрывает стоящий вокруг шум. — Думаю, тебе не нужно напоминать о правилах. Оскорбишь ее, а разбираться будешь со мной.
Заметно побледнев даже через слои косметики, Шер беззвучно шевелит губами и отворачивается. Я чувствую себя триумфатором. Черт возьми, а ощущение власти действительно окрыляет.
— Это было эффектно, — шепчу я Леону.
— Это было необходимо, — парирует он.
С каждым пройденным шагом я чувствую себя все смелее и увереннее. Папа говорил, что собакам нужно смело смотреть в глаза, чтобы они не набросились. Это я и делаю: стойко встречаю каждый устремленный взгляд, давая понять, что ничего не боюсь.
Возле аудитории «Кенгуру» наше победоносное шествие приходится прервать. Через пять минут у меня начнется лекция, у Леона — своя, значит приходит пора расходиться.
Запустив руки в карманы брюк, он со значением смотрит мне в глаза.
— Дальше сама.
— А меня точно не выгонят? — в сотый раз переспрашиваю я. — Вдруг декан…
— Не выгонят, — твердо произносит он. — Иди. В большой перерыв встречаемся в кафе.
— А… зачем? — я удивленно вскидываю брови.
Леон смотрит на меня с долей снисхождения..
— Потому что теперь так будет всегда.
18
В том, что слухи по университету разлетаются с молниеносной скоростью, я убеждаюсь уже на лекциях. Сокурсники вдруг перестают делать вид, что я — невидимка, и начинают здороваться, одна девушка ни с того ни с сего участливо интересуется, почему я сижу на заднем ряду, если возле окна имеется свободное место, а её подруга отвешивает комплимент моим волосам. Дескать, она всегда мечтала именно о таком оттенке, а её гад-стилист, будь он неладен, никак не может его добиться.
С одной стороны, приятно не чувствовать себя изгоем, с другой — такая разительная перемена в отношении вызывает раздражение и недоумение. То есть, дорогая сумка и благосклонность человека, с которым большинство из моих сокурсников даже не знакомы лично, так сильно меня преобразили? Мои волосы никак не изменились за неделю, и свободных мест в аудитории всегда было достаточно.
— Лия! Подожди!
Обернувшись, я вижу спешащую навстречу Таю — девушку, которая предложила мне стать наложницей придурка Морозова. Её сияющий взгляд шарит по мне, как робот-пылесос, не пропуская ни единого миллиметра поверхности.