Элита

Заползти в вольеры получилось под утро следующего дня, и только лишь удачей и отдаленностью от основной улицы вольеров, можно объяснить положительный результат этих усилий. Обнаружив скелеты, наспех обглоданных мелких животных лотерейщик приступил к восстановлению. Еды было немного, но важно, что она была, на начальных этапах при таких ранах, без неё он бы не выжил.

Проведя неделю в пустой деревне, и питаясь сильно пахнущими объедками, лотерейщик почти восстановил свои двигательные функции. Такой длительностью восстановление отличалось лишь из–за отсутствия нормального количества еды. Каждая вылазка была серьёзным испытанием, постепенно ареал его существования рос. Лотерейщик медленно, но, верно, приводил свой организм в рабочее состояние.

* * *

Вместо тепла — зелень стекла
Вместо огня — дым,
Из сетки календаря выхвачен день.
Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним,
На пылающий город падает тень.
Перемен! — требуют наши сердца.
Перемен! — требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
«Перемен! Мы ждём перемен!»

* * *

Спустя ещё две недели, лотерейщик в обрывках плаща, что лохмотьями спускались по его спине, хромая покинул пустую деревню, где уже совсем не было ничего съестного.

Вынужденный скрываться от собратьев, он не мог покинуть деревню раньше. Заражённые живут по принципу сильнейшего. И хрупкое зерно интеллекта, что все же присутствовало, подсказывало что надо скрываться и избегать встречи с своими соплеменниками. Почти восстановившийся организм зараженного ещё был слаб, и сейчас были видны следы от страшных зубов и когтей. Бледная, только начинающая грубеть кожа на горле. Отсутствие большинства пальцев на культях. И большая сеть загрубевших шрамов по всему телу подсказали бы увидевшему лотерейщика, что тот попал под более сильного зараженного…

* * *

Электрический свет продолжает наш день,
И коробка от спичек пуста,
Но на кухне синим цветком горит газ.
Сигареты в руках, чай на столе — эта схема проста,
И больше нет ничего, всё находится в нас.
Перемен! — требуют наши сердца.
Перемен! — требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
«Перемен! Мы ждём перемен!»

* * *

Это событие многому его научило, а также подарило лютую ненависть ко всем своим собратьям. Память у заражённых очень избирательна, но у этого зараженного всё осталось в мозгах, что посеяло зерно ошибочности его существования. И тихо бредя вдоль веретена дороги, что простиралась на многие километры вперёд, сменяясь покрытием и новыми кластерами, он понял, что теперь будет уничтожать всех заражённых, что будут ему попадаться.

На страшной морде при этих мыслях сам собой впервые сформировался оскал. Эти мысли невероятно радовали «лотерейщика в плаще».

Глава 13

… Тем временем в Стабе «Монетный».

— Начнём, пожалуй, — закрывая папку с распечатанными картами региона, и бегло осмотрев всех членов своего отряда, заговорил Смит.

В просторном кабинете могло поместиться и больше людей, но экипаж «Кузи» ныне насчитывал пятерых, включая американца.

Моцарт — пехотинец, стрелок. Сидел на спинке дивана, в руках он сжимал конверт и был несколько отстранен, что, бывало, с ним не часто.

Сумрак — заместитель командира, пулемётчик, артиллерист и минёр. Специалист широкого подрывного профиля. Он, как всегда, был молчалив и замкнут.

Алви — водитель «Кузи», по совместительству сенс дальнего действия. Был он непривычно весел, сидел рядом с Моцартом на диване и записывал что–то в блокнот.