- Кажется, я забыла его в спальне… - досада заставила меня покраснеть, я никак не хотела сорвать наш план, поэтому тут же отрывисто запричитала.
- Но, я считаю, за один день со мной ничего не случится, к тому же, я с мисс Маккуэй, если что, я уверена, что она не бросит меня одну, верно, Кейт? – я вперила свой взгляд в спину подруги, надеясь на положительный ответ.
- Может, мне принести его вам? – мужчина уже был готов пойти, но я остановила его.
- Не стоит, кто-нибудь может проснуться, пока все ещё спят, мы должны ехать как можно скорее, мистер Уэсли, - проговорила я, нервно перебирая пальцами гриву лошади.
- Это верно… Берегите себя!
- Обязательно, - наконец, мы тронулись, я вжалась в Кейт, обхватив её за талию двумя руками, от чего она усмехнулась, крепче сжимая в руках поводья.
Лошадь бежала быстрой рысью, её бока то и дело валились то в одну, то в другую сторону, я вначале зажмурилась, боясь упасть на такой быстрой скорости, затем, когда наконец я открыла глаза, я увидела бескрайние поля по обе стороны от меня. Те самые поля, что мы проезжали с Альбертом, когда ехали в школу Невилл. Рассветное солнце наконец полностью показалось нам из-за горизонта, облака медленно плыли по жёлто-голубому небу, утренний туман окутал всё вокруг, как и в день моего отъезда из дома. Я вдруг вспомнила о матери.
«Интересно, она вспоминает обо мне? Наверняка, сейчас она сидит в саду с Мартой, пьёт свой утренний кофе с ароматной маковой булочкой и читает свежую газету, по своему обычаю. Ей точно не до мыслей обо мне…» - душу неприятно кольнули воспоминания.
Я отчётливо помнила тот день, когда она впервые подняла на меня руку. Это был зимний холодный вечер, канун рождества. Ледяные узоры на окне, что завлекали меня, шестилетнюю девочку, пытающуюся изо всех сил быть похожей на леди, в этот день были такими прекрасными, что я весь день просидела у окна. В этот день Аманда Смит узнала, что любовь всей её жизни женился на другой женщине, точно не помню, как её звали, но её фамилия прочно засела в моём мозгу.
- Адлер! Ненавижу тебя! – мать вернулась с улицы раскрасневшаяся и со слезами, стоящими в глазах. Она медленно осела на стул, но на её лице читалось явное желание убивать, крушить всё вокруг, мстить всем живым и не живым, кто хоть как-то сейчас попробует к ней приблизиться. О чём я, конечно же, даже не догадывалась…
Мне стало жаль мамочку, я не понимала, почему она вдруг плачет, и тогда я впервые за день оторвалась от своего любимого занятия, тихо подошла к ней и молча обняла её, тогда она разрыдалась на моём плече… До сих пор, как будто это было только вчера, я помню её частые всхлипывания, помню то, как она прижималась ко мне своей влажной от слёз щекой, помню, как она вдруг оттолкнула меня от себя со словами:
- Отвернись, ты не должна была этого видеть! Иди в комнату.
Но я не желала уходить, я чувствовала, что нужна ей сейчас, как никогда. Но она даже не смотрела в мою сторону, как будто это я была причиной всех её несчастий. Я протянула свою детскую ладошку, желая утешить её, как вдруг она со всей силы влепила мне пощёчину. Щеку как будто стегнули кнутом, из глаз неожиданно брызнули слёзы, которые я усилием воли попыталась сдержать, но всё это безуспешно. Я отпрянула от матери, закусив губу до крови.
- Живо, в свою комнату, Джанет! – она тоже едва сдерживала слёзы, вновь появившиеся в глазах, но была непреклонной. Тогда я поняла: нашей дружбе конец, всё кончено. Послушно я отправилась на второй этаж в свою комнату, поднимаясь по лестнице, я наконец дала волю чувствам, слёзы застилали лицо, я едва видела ступеньки перед собой. Добравшись до спальни, я упала на кровать, медленно поднесла руку к горящей щеке, заметила маленькую трещинку на потолке.
- Красивая… Совсем, как узоры на окне, только несёт в себе зло…
Когда я уже собиралась засыпать, легла, отвернувшись к стене, я услышала, как тихо отворилась дверь, как медленно, шаг за шагом, мать подошла к моей постели и вдруг прошептала то, чего я не ждала услышать:
- Прости меня, Джанет… Ты не виновата в том, что твоя мать такая несчастная… Ты не должна терпеть всё это… Прости меня за то, что я плохая мать. Моя бедная, маленькая девочка… Спи.
Она наклонилась, поцеловав меня в макушку, и ушла. Я запомнила этот момент лучше, чем тот, когда она ударила меня. Тогда, лёжа на боку, я поняла, что она сожалеет. Сожалеет о том, что ударила меня. С тех пор она больше ни разу не поднимала на меня руку.